Наши на острове

Орновский Артур

Бледный Виталик лишь снова покрутил пальцем у виска и вдруг спрашивает:

– А ты знаешь Артур Бартека, ну того поляка, что работает в дневную на линиях?

Хоть я и не знал никакого Бартека, но в знак солидарности с Виталиком ответил:

– Да, конечно, знаю.

Виталик, почувствовав мою поддержку, уже с огоньком в глазах и так, чтобы слышала Ивона, продолжал:

– Так он прикинь, вообще не имеет ни прав, ни страховки, и уже пять лет катается по Англии. Менты же здесь не останавливают из-под кустов, как у нас.

Он, может, и дальше продолжил бы свои

умозаключения касательно езды без документов по Королевству, но Ивона, которая быстренько поняла, к чему весь этот разговор, ворвавшись в комнату, заставила Виталика и меня выслушать целую лекцию о праведной жизни, доказывая, что без водительских прав и без страховки ездить нельзя, что в их семье на генетическом уровне заложено, чтобы их ловили, если они нарушают закон, и что справедливость всегда торжествует.

Так как спорить с ней было бессмысленно и отчасти она была права, я лишь сидел и молча смотрел в потолок, думая о своём.

Виталик же, пока длилось это форменное безобразие, стоял как солдат на часах и даже не шелохнулся за всё время, что Ивона его бранила и учила жизни. И лишь когда она заговорила о генах, робко промолвил:

– О, гляньте, профэссор. – И осторожно улыбнулся.

А Ивона, успокоившись, заявила мне:

– Спасибо за совет, конечно, но сами все оформим. Скоро Андис вернётся из магазина и позвонит абсолютно бесплатно в эту страховку, от делов-то.

Здесь стоит сделать небольшую паузу и рассказать, кто такой этот Андис, на которого Ивона возлагала надежды, а заодно описать остальных постояльцев дома, в котором Ивона с семьёй снимала жилье.

Все жильцы в этом доме были русскоговорящими латышами и вообще абсолютно нашими людьми. Хозяйка дома, по имени Ирена, лет пятидесяти, – очень порядочная, опрятная, ухоженная. Она прекрасно говорила на русском, латышском и довольно сносно общалась на английском. Была начитанна, воспитана и немногословна, при этом всегда приветлива.

Вместе с Иреной на правах её вечного жениха жил некий Валдис, пьяница-тихушник. Когда-то он работал у себя в Латвии инспектором в полиции (за что Виталик почему-то быстренько дал ему кличку Вася Рогов), но за пьянки был уволен и в конце концов очутился здесь, в Англии, на фабрике.

В домашних делах участвовал мало, был вечно возбуждён, вечно под градусом и с неизменной сигаретой в зубах. Постоянно смотрел Рен ТВ, поэтому знал обо всех заговорах, искренне верил, что человечество имело контакт с внеземным разумом, и по пьяни, как правило, нёс такую белиберду, что временами казалось, мы теряем товарища. Впрочем, в трезвом виде он был ещё более неадекватен: носил шапочку из фольги, защищаясь от 4D-волн и одновременно пытаясь подключиться к информационному полю Земли. К счастью, трезвым он бывал крайне редко.

Ещё парочка, которая жила в доме, это вышеупомянутый Андис и его подруга Ивета. Обоим было около сорока лет. Ивета довольно сносно говорила по-английски, Андиса же английский оставлял желать лучшего.

В Англии Ивета с Андисом жили уже пятый год, поэтому считали себя закрепившимися эмигрантами, оба работали по контракту, но по этому поводу не зазнавались, а наоборот,

были общительны и приятны в компании.

Единственное, что несколько портило впечатление от этой сладкой парочки, – это их беззастенчивый, разнузданный секс, со всеми криками, скрипами, ахами и вздохами. После они бесцеремонно курили в постели, обсуждая пережитое. Накурив целую комнату, Ивета открывала настежь окна, проветривая помещение, а заодно включала радиатор на полную мощность, соответственно, и счета за отопление хозяйка дома получала огромные.

А в остальном это были образцовые эмигранты и наши хорошие друзья.

Так вот, неизвестно почему, но Ивона решила, что именно Андис позвонит в страховое агентство и всё там за неё уладит.

Едва Андис переступил порог дома и опустил пакеты с продуктами на пол, к нему тут же подбежала Ивона и заговорила тоном лисы из мультика, используя при этом весь свой не ахти какой шарм:

– Андис, дорогой, ты бы не мог позвонить в страховую компанию и заказать нам страховку на машину?

– Чего, прямо сейчас? – басовито спросил Андис.

– Ну да, – вертясь как уж на сковородке и широко улыбаясь продолжала Ивона. – А то этот неуч, – она указала на Виталика, – по-английски ни бум-бум, толку с него никакого.

Такие слова больно задели самолюбие Виталика, и, доселе молчавший, он вскочил с дивана, раскрасневшись как рак, и, глядя мне в лицо, а рукой указывая на Ивону, с обидой в голосе заявил:

– О, гляньте, люди добрые, можно подумать, она английская леди и свободно говорит по-английски.

– Помолчи, я тебя умоляю, не мешай мне решать дела, – язвительно прошипела Ивона и добавила свой обычный весомый аргумент: – Иди лучше сыном займись.

Виталик безропотно подчинился и исчез в своей комнате.

Но буквально через секунду Ивона придумала ему новое задание, которому тот был несказанно рад (он был рад всему, только бы не сидеть с ребёнком):

– Давай сбегай в магазин, положи на телефон десять фунтов. (У них была телефонная связь, которую постоянно нужно была пополнять.)

Сказано – сделано. Виталик пулей сбегал в ближайший магазин и сделал всё, как велела Ивона.

Андис, к тому времени принявший грамм сто водочки, готов был общаться хоть со страховым агентом, хоть с чёртом лысым. К тому же ему очень льстило, что все вдруг решили, что его английский очень даже ничего и что он готов для такой миссии. Андис выудил из банки последний огурчик, смачно захрустел им, закусывая очередную стопку, и наконец взялся за телефон.

Пошёл долгожданный гудок, в доме воцарилась мёртвая тишина, даже сын Ивоны и Виталика, обычно шумный и активный, как-то странно затих.

Через минуту на чистом английском заговорил робот, говорил он много и непонятно что. Андис ему в ответ тоже говорил непонятно что, но его английский явно не был столь же безупречен. Так они, горемычные, общались минуты две-три, в конце концов я не выдержал и, смеясь на всю гостиную, говорю:

– Андис, ну ты чего, это же робот.

– Да-а-а? – изумившись, промолвил тот, оторвал трубку от уха и очень задумчиво посмотрел на экран телефона.