Наши на острове
Шрифт:
До Ивоны всё-таки дошло, что нужно обратиться за помощью к специалистам, и она, заплатив эти несчастные двадцать фунтов, наконец уладила вопрос. Все неудачи и расходы по этому поводу она списала на Виталика, а тот, в свою очередь, со всем согласился. Впрочем, через пару месяцев эта история уже была забыта, и Виталик, счастливый, катался на своей, как он говорил, ласточке.
Я же над всем этим долго смеялся и сделал несколько выводов. Если планируешь остаться жить на острове, надо идти в колледж и срочно учить английский. Ну и подтвердилась старая
Глава 5
СЕРЁЖА
Ещё одна забавная история на тему языкового и культурного барьера случилась с моим знакомым латышом по имени Серёжа. Познакомился я с ним всё на той же фабрике, где работал к тому времени уже четвёртый год.
Серёжа был личность загадочная, неординарная и одновременно туповатая. После развала СССР он быстренько сбегал в паспортный стол и переделал свои имя и фамилию на латышский манер. Был Сергей Малышев, а стал Сергейсс Малышевсс, влепив по двойной «с» на окончания.
Его мать, следуя примеру остальных радикально настроенных латышей, забрала Серёжу из русской школы и перевела его в латышскую группу, стараясь общаться с ним исключительно по-латышски и прививая сыну весь этот бред под названием «латышский национализм». Ничего путного из этого патриотичного проекта не вышло. Серёжа рос совершенно непатриотичным и хамоватым латышом, которого только испортил отрыв от русской школы, так как в конечном итоге Серёжа ни на русском, ни на латышском толком и не заговорил.
После школы Серёжа пытался освоить профессию электрика-монтажника, и, хотя это ему не удалось, корочку за взятку в виде бутылки «Ригс Бальзамс» и коробки конфет «Ассорти» всё же получил. С горем пополам дожил он до 20 лет, а после открытия границ в 2008 году, разочарованные вконец местными властями, все эти псевдопатриоты стартовали кто куда и как можно быстрей. Таким вот стандартным путём Серёжа и попал к нам на фабрику, весь такой странный и большинству непонятный.
Чтобы долго не описывать его внешность, скажу просто: Серёжа – это был типичный Шариков, причём на ранней стадии развития оного, когда тот весь волосатый ещё на балалайке играл. Склад ума, впрочем, тоже был один в один. Иногда мне казалось, что М. Булгаков писал своего героя с аналогичного объекта. В телефоне Сергей был у меня под ником «Ручник» и с картинкой пещерного человека.
По-английски Серёжа не разговаривал абсолютно, умел лишь сказать одно:
– Я Серёжа.
Но зато у него был дар свыше: мимикой своего туповатого лица, глаз с косинкой, движениями рук и даже ног довольно легко и быстро договориться с любым англичанином практически по любому поводу. У него имелся и свой стандартный набор жестов и звуков (этакий словарь Эллочки-людоедки).
Ну вот, например, некоторые из них.
«Кабум!» – кричит он, при этом охватывает руками голову и мотает ей в разные стороны.
Перевожу на человеческий язык: поломка чего-либо, но без особо серьёзных последствий.
«Бум!» – и разводит руки в разные
Означает довольно скверное происшествие, но с незначительными последствиями.
«Капец!» – он орал очень редко, потому что это означало особо серьёзные проблемы, в результате которых могут быть жертвы.
«Ай-яй-яй!» – проблемы небольшие, но, если ничего не предпринять, могут быть неприятные последствия.
«Атас!» – при виде людей в форме и «Шухер!» – при виде людей в штатском.
Как же на практике работал этот Серёжин метод, можно продемонстрировать на примере одной из многочисленных историй, что случались с ним сплошь и рядом.
Однажды Серёжа заблудился в городе и в поисках дома, где снимал комнату, битый час бродил по улицам, не понимая, где находится. В конце концов ужасно устал и, недолго думая, подошёл к первой попавшейся полицейской машине. Для начала произнёс единственную известную ему фразу «Я Серёжа», а затем начал своё шоу.
Изобразил домик, сложив две ладошки над головой в виде крыши. Громко покричал: «Ай-яй-яй», приложив ладошки к щекам и сильно тряся головой. Вдобавок постучал по руке, имитируя часы, и напоследок показал полицейским свой адрес, написанный маркером на запястье руки.
Вы, наверно, подумали, что полицейские начали смеяться над Серёжей. А вот и нет, в Англии, не смеются над такими, как Серёжа, понимая, что человек или болен, или действительно попал в беду. Полиция здесь (да как и все англичане) очень терпелива и вежлива. Поэтому Серёжа, как персидский шейх, был незамедлительно с мигалками доставлен по адресу в целости и сохранности.
– Что ты мучаешься, – говорю я ему, – выучи элементарные фразы и не надо будет мычать и руками махать.
Но Сергей в ответ что-то бормотал про нехватку времени и языка не учил.
Зато он ужасно любил казино, карты и всякие лотерейки. Как ни странно, ему невероятно везло в подобных делах. Правда, пользы ему от этого никакой не было, ибо вокруг Серёжи, как рой мух, постоянно кружили всякого рода дельцы и обдирали его как липку, если он срывал куш.
Ещё одним весьма примечательным свойством Серёжи было то, что он постоянно, независимо от времени года, носил дублёнку, которую, по его словам, ещё в далёкие девяностые ему подогнала братва.
Так вот однажды этот самый Серёжа попросил меня съездить с ним в Кембридж, чтобы привести в порядок его страховой полис (что в Англии очень важно). Не знаю, что двигало мной, но я согласился. Тем более все расходы Серёжа брал на себя.
И вот в день X мы с ним договорились встретиться на железнодорожном вокзале города N. Серёжа остался верен своим принципам и опоздал на полчаса.
Погода стояла ненастная, моросил небольшой дождик, солнце спряталось за непробиваемой завесой свинцовых туч и даже не думало выглядывать из-за них. Температура хоть и была около двадцати градусов, но отсутствие солнца и ужасная влажность делали своё дело: было холодно и промозгло.