Наши за границей
Шрифт:
— Да, буаръ… Буаръ венъ ружъ, а то такъ бьеръ, — прибавилъ Николай Ивановичъ и тутъ-же похвастался передъ женой: — вс хмельныя слова я отлично знаю.
Кондукторъ протянулъ руку и сказалъ:
— Vous voulez prendre du vin rouge? Donnezmoi de l'argent, monsieur. Je vous apporterai tout de suite.
— Что онъ говоритъ, Глаша?
— Самъ принести хочетъ намъ вина. Комбьянъ пуръ бутель?
— Deux francs. D'ep^echez-vous, madame, d'ep^echez-vous [6] .
6
Два
— Какъ, тоже депешу надо? — спросилъ Николай Ивановичъ.- B здсь по телеграфной депеш?
— Да нтъ-же, нтъ. Давай ему скорй денегъ. Давай два французскихъ серебряныхъ четвертака. Скорй, скорй.
— Вотъ! — и Николай Ивановичъ, сунувъ кондуктору деньги, прибавилъ:- Тутъ труа четвертакъ. Пусть на труа франкъ. А я думалъ, что и здсь, какъ въ Нметчин, все надо по телеграфу, когда кондукторъ упомянулъ про депешу-то, — отнесся онъ къ жен по уход кондуктора.
— Да нтъ, нтъ. Онъ не про депешу упомянулъ, а сказалъ — депеше ну, то-есть поторопитесь. Здсь французская земля, здсь этого нтъ.
— Ну, то-то. А то удивительно странно показалось. Думаю: тамъ только обды по телеграфическимъ депешамъ, а здсь ужъ и выпивка. Нтъ, какова учтивость у французовъ! Только заикнулись насчетъ выпивки — сейчасъ: пожалуйте, я вамъ принесу.
— Еще-бы… Французы удивительно учтивый народъ. Разв можно ихъ сравнить съ нмцами.
— Я, Глаша, страсть какъ радъ, что мы попали во французскую землю.
— А я-то какъ рада!
Поздъ однако не стоялъ и двухъ минутъ, и тронулся, минуя станціонныя освщенныя вывски — Глаша! А выпивка-то? Гд-же венъ ружъ-то? Надулъ кондукторъ… Вотъ теб и французская учтивость! — воскликнулъ Николай Ивановичъ, но въ это время дверь купэ отворилась и въ купэ влзъ кондукторъ, держащій въ рук бутылку вина, горлышко которой было прикрыто стаканомъ.
— Voyons, monsieur… Servez-vous… — протянулъ онъ Николаю Ивановичу бутылку.
— Вотъ за это, мусье, спасибо, вотъ за это мерси. Гранъ мерси, рюссъ мерси! — заговорилъ Николай Ивановичъ, принимая бутылку.
— Monsieur est un Russe? — спросилъ французъ и прибавилъ:- Oh, nous aimons la Russie et les Russes. Vivent les Russes!
Отъ него такъ и пахнуло виномъ. Очевидно, онъ и самъ сейчасъ только выпилъ, да и раньше не отказывался отъ вина. Николай Ивановичъ замтилъ это и сказалъ жен:
— Парень-то, кажется, изрядно хвативши?
— Ничего. Французы и пьяные любезны. Это совсмъ особый народъ.
— Vos billets, monsieur… — между тмъ сказалъ кондукторъ.
— Билеты требуетъ, — пояснила Глафира Семеновна.
— Да понялъ, понялъ я. Что ты переводишь-то! Оказывается, что по-французски я все понимаю и могу свободно разговаривать. Вотъ, мосье, билье, вуаля… А бюве, мосье, не хочешь? Не вуле бюве венъ ружъ? — вдругъ предложилъ Николай Ивановичъ кондуктору.
— Oh, avec plaisir, monsieur. Prenez seulement `a pr'esent vous-m^eme, et moi apr`es, — отвчалъ тотъ, простригая билеты.
— Ну, вотъ и отлично. Бюве…
Николай Ивановичъ налилъ стаканъ и протянулъ кондуктору. Тотъ поклонился и отстранилъ стаканъ.
— A pr'esent vous-m^eme, monsieur, et moi-je prendrai apr`es vous.
—
— Хочетъ, чтобы ты прежде выпилъ.
— Я? Же?.. Отлично. Тре бьенъ… Вотъ… За здоровье Франсъ!
Николай Ивановичъ залпомъ выпилъ стаканъ и продолжалъ:
— Мы любимъ вашу Франсъ, очень любимъ. Глаша, переведи.
— Ву рюссъ — ву земонъ ли Франсъ.
— Oh, madame! Et nous, nous adorons la Russie [7] .
Кондукторъ взялъ поданный ему стаканъ съ краснымъ виномъ, поднялъ его и, воскликнувъ: «Vive la Russie!» — тоже выпилъ его залпомъ.
— Другъ! Ами… Франсе и рюссъ — ами, — протянулъ ему руку Николай Ивановичъ.
Кондукторъ потрясъ руку.
— Анкоръ… — предложилъ Николай Ивановичъ, указывая на стаканъ.
— Apr`es, monsieur… Prenez `a pr'esent vous-m^eme. Dans une demi-heure je vous apporterai encore une bouteille, et nous prendrons encore. J'aime les Russes…
7
О, мадамъ: А мы, мы обожаемъ Россію.
— Что онъ говоритъ, Глаша?
— Принесетъ еще бутылку и тогда опять съ тобой выпьетъ.
— Душа-человкъ! — воскликнулъ Николай Ивановичъ, ударяя кондуктора по плечу. — Ну, бьенъ, бьенъ… Принеси — опять выпьемъ.
— Au revoir, monsieur… Au revoir, madame, — раскланялся кондукторъ, повернулъ ручку двери купэ и исчезъ во мрак.
При такихъ обстоятельствахъ Николай Ивановичъ и Глафира Семеновна възжали во французскую землю.
XXIII
Съ французскимъ кондукторомъ Николай Ивановичъ все-таки выпилъ дв бутылки краснаго вина. Со второй бутылкой кондукторъ принесъ ему и благо хлба съ сыромъ на закуску, а Глафир Семеновн грушу, и предложилъ ее съ галантностью совсмъ ловкаго кавалера. Появленіе такого человка, рзко отдляющагося отъ угрюмыхъ нмецкихъ кондукторовъ, значительно ободрило супруговъ въ ихъ путешествіи, и когда на зар багажъ ихъ въ Вервье былъ слегка осмотрнъ заглянувшимъ въ купэ таможеннымъ чиновникомъ, они начали дремать, совершенно забывъ о разбойникахъ, которыхъ такъ опасались въ начал. Къ тому-же и начало свтать, а дневной свтъ, какъ извстно, парализуетъ многіе страхи. Подъзжая къ Намюру, они уже крпкимъ сномъ. Кондукторъ, хоть и заглядывалъ въ купэ для проврки билетовъ, но, видя супруговъ спящими, не тревожилъ ихъ.
Когда супруги проснулись, было ясное солнечное утро. Солнце свтило ярко и привтливо озаряло мелькавшіе мимо оконъ вагона каменные деревенскіе домики, сплошь застланные вьющимися растеніями, играло на зеленыхъ еще лугахъ, на стоящихъ въ одиночку дубахъ съ пожелтвшей листвой, на синей лент рчки, идущей вдоль дороги.
Глафира Семеновна сидла у окна купэ и любовалась видами. Вскор маленькіе каменные домики стали смняться боле крупными домами. Появились вывски на домахъ, мелькнула желзная ршетка какого-то сада, стали появляться высокія фабричныя трубы, курящіяся легкимъ дымомъ, и вдругъ Глафира Семеновна воскликнула: