Наследие Иверийской династии. Господин Демиург
Шрифт:
«Нет!» – захотелось мне крикнуть ему в лицо. Покинуть Квертинд? Сейчас, когда он переживает не лучшие времена? Бросить всё, что у меня было – сестёр, подруг, банду, служанок и… прочее? Лишить себя даже надежды, даже крохотного шанса? Сбежать по-настоящему от прошлого? Это же… это… Кошмар? Трусость? Предательство? Я осторожно тронула бархотку и не выдержала мужского взгляда – отвернулась, обвела невидящими глазами Ирб.
А может, это новая жизнь, к которой я с таким рвением стремилась весь день. Избавление. Чистый лист.
– Думаешь, знак соединения просто… исчезнет? – севшим голосом
Ренуард успокаивающе накрыл ладонью мою руку. Мне стоило некоторых усилий не отдёрнуть её.
– Думаю, да. Если не сразу, то со временем. Вырождение магии в Тимберии неизбежно, я расспрашивал матросов о жизни квертиндцев в их стране. Они теряют способность творить заклинания, лишаются магической памяти, но едва ли чувствуют это. Матросы говорят, что ещё никто не умер от переезда, – он слабо улыбнулся. – Просто они живут там, наслаждаясь благами науки и приспосабливаясь к иному укладу. В мире, где страна и государство служат людям, а не наоборот. Где каждое новое достижение – не во имя Тимберии, а для личного и общего счастья. И там точно нет ни одного ментора, ни одного мейлора. По моим расчётам, мы избавимся от связи. Но проверить это можно только одним способом.
– Вот так взять и уехать, – бездумно проговорила я. – Покинуть Квертинд. Навсегда. Ты же не всерьёз?
– Думаешь, я не бываю серьёзен? – спросил он. – Я давно об этом мечтал, но всё это время как будто что-то держало меня… Страх стать изгоем для Квертинда, а в Тимберии так и остаться чужаком. В одиночестве это было бы невыносимо, но до сих пор я не находил безумца, способного поддержать мою затею. В то мгновение, когда я тебя увидел, там, в академии, смеющуюся у фонтана и бегущую за леди Лорендин, такую чужую для Квертинда и такую смелую, я сразу подумал, что нашёл соратника. Близкого по духу человека. По-моему, сами боги подталкивают нас к тому, чтобы покинуть королевство.
Рука метнулась к знаку соединения. Я забралась пальцами под бархотку, ощутила прохладный рельеф паука и спросила:
– Когда?
– Сейчас, – ответил Ренуард. – На этом корабле.
Я округлила глаза. Глянула на Батора, потом на корабль, над которым реял флаг Тимберии. Снова на Батора. Он в самом деле не шутил.
– Знаю, ты думаешь, нужно дождаться подходящего момента, – развеселился он. – Собраться, попрощаться. Но правда в том, что подходящего момента для резких перемен не наступает никогда. Чем дольше мы будем это откладывать, тем тяжелее будет решиться. Но, о Вейн, нет ничего проще: ступить на палубу корабля и выйти в море.
Выйти в море… Уехать в Тимберию. Прямо сейчас. С Ренуардом Батором.
– Ты согласна? – спросил он.
Согласна ли я? Бросить всё, лишиться магии и присягнуть чужой стране? Такова плата за то, что я разорву связь с Кирмосом? Цена, которую я могла бы назначить сама, не торгуясь со злодейкой-судьбой. Мне, как никому, было известно: из этой перепалки невозможно выйти победителем.
Я тряхнула головой. У меня никак не укладывалось в сознании, что это, возможно, мой последний час в Квертинде. Что я никогда больше не увижу никого из тех, с кем была знакома ранее. Конечно, я хотела изменить свою жизнь, перестать томиться в ожидании тяжёлых новостей,
– Прошу тебя, соглашайся, – подначивал Ренуард. – Скажи «да». Хочешь, я встану на одно колено?
Невесёлый смешок вырвался сам собой. Я обвела ошалелым взглядом огромную корону Квертинда на Морской площади, пристань, корабли. Ирб, легендарные острова. Чёрный столб дыма в полях.
«Да», – ответила я мысленно. Но вслух сказала:
– Кажется, там что-то горит.
Ренуард нехотя проследил за моим взглядом. И тут же переменился в лице: теперь там отразился неподдельный ужас – такой, который наверняка почувствовал его ментор. Настоящая паника.
– Это же не консульство? – запереживала я, моментально вспомнив горящую землю Эльце. – Неужели Орден Крона нападает и в Баторе? Поэтому здесь так много стязателей? Думаешь, новый бунт?
– Нет, – отрезал Ренуард. – Это горит цирк.
– Цирк? – переспросила я. – Тот самый, в котором мы сегодня были?
Батор не ответил. Растеряв всё своё благородство, он бросился к выходу.
Мне не оставалось ничего, кроме как броситься следом, подхватив ещё мокрые туфли.
***
Пламя полыхало до самого неба.
Жадное и злое, должно быть, созданное магией Омена, оно пожирало цирк, как голодный монстр.
Едва мы вышли из Лэриона, Ренуард кинулся к ближайшим городовым – узнать, что происходит. Горящее здание оцепили, не позволяя никому приблизиться. Дым валил сплошным столбом, вокруг стояли вёдра с водой, сверкали тиали магов, но никто не торопился тушить пожар.
Я закрыла локтем нос и рот, закашлялась от гари. Оранжевые блики плясали на лицах, на стёклах дилижансов, на иверийских коронах формы стязателей.
Что-то трещало, рушилось, из пламени, как из жерла вулкана, то и дело вылетали хлопья гари.
– …обнаружены запрещённые указом Мелиры Иверийской артефакты из Тимберии… – доносились обрывочные отчёты.
– …ничего нельзя поделать, ваше сиятельство… Приказ его милости.
– Мой отец не мог такого приказать! – вызверился Ренуард.
Он кричал, махал руками, угрожал и без того напуганному стражнику. Тот тряс головой: он ничего не знал.
– Это ложь, наглая ложь! – продолжал напирать сын консула. – Артефакты демонтировали ещё при Мелире, теперь это просто памятник культуры Тимберии. Вы уничтожили не здание, а памятник эпохе! Это вандализм!
– Приказ консула лин де Блайта, – виновато отчитался городовой.
Ренуард резко повернул голову в мою сторону. Теперь он смотрел не с усмешкой, не с вожделением и не с любопытством, как раньше. Я обхватила себя руками и поёжилась. Казалось, вся та злоба и ненависть, что чернели сейчас в глазах молодого Батора, предназначались именно мне.
– Немедленно потушите, – отвернулся Ренуард и принялся раздавать указания.
Никто не сдвинулся с места. Наследник южного удела сам схватился за ведро, выплеснул содержимое в огонь. Бесполезно. Прочитал воззвание, и потоки воды небольшим дождём брызнули на цирк. Бушующее пламя, казалось, не заметило этих капель.