Наследница огненных льдов
Шрифт:
Ну всё, капустника я покормила, пощупала, теперь можно и идти обратно к лагерю.
Морской исполин вернулся в воду, чтобы снова вынырнуть на другом участке берега, где лежит ещё больше капусты, а мы с Зорким пошли в противоположную сторону.
На берегу возле лагеря валялись окровавленные кости и ошмётки туши убитого капустника. В байдары уже были сложены упакованные в кожу куски мяса, некоторые просто необъятного размера. И как это повезут к Медвежьему острову? Байдара не перевернётся?
Стоило мне об этом подумать, как возле лагеря поднялась суета. Мужчины
Всё свершилось слишком быстро: не было ни гарпуна, ни топоров, просто Вистинг подобрался близко к фырчащему животному и выстрелил ему точно в глаз. Этот капустник не мучился и сразу же испустил дух.
Уже в чуме я дала волю чувствам и уревелась, когда женщины рассказали мне, что к останкам капустника приплывала его капустница. Оказывается, эти животные так привязаны друг к другу, что готовы кидаться на выручку и погибать вместе от рук человека. А ещё они приплывают к останкам мёртвых возлюбленных несколько дней подряд и горько по ним скорбят, пока их не замечают охотники и не убивают прямо рядом с разделанной тушей. И капустники так же скорбят о своих капустницам, и родители о детёнышах, и детёныши о родителях. И всех их в конечном итоге губит жалость и приплывшие на заготовку мяса звероловы.
Как же это жестоко и бесчеловечно – убить всю семью капустников и съесть их! А Вистинг просто изверг – пристрелил капустницу только за то, что она была верна своему капустнику. Наверное, он и жену свою так же пристрелил, когда она узнала о его шпионских играх – без всякой жалости и раскаяния. Бесчувственный, злой, коварный! Не хочу с ним никуда плыть. И идти вместе не хочу. Пусть сбегает в своё Хаконайское королевство и служит там своим хозяевам – не расстроюсь. Только бы нам с Эспином добраться до оси мира.
Глава 59
Новый день принёс новые заботы. Мясо двух убитых капустников ясноморцы планировали перевезти на родной остров в два приёма, на что у них должен уйти целый день. Исмокет с Тарувэвнэ за этот же день собирались с двумя остановками добраться по морю лишь до острова Вечной Весны.
Труд гребца нелёгок, и потому Эспин вызвался заменить Тарувэвнэ на вёслах. Женщина с сомнением посмотрела на него, но согласилась плыть в одной байдарке с мужем, а в наше распоряжение предоставить вторую. И тут со своим предложением выступил Вистинг: он пожелал плыть в одной байдарке с нами, чтобы в случае чего подменить Эспина. Я категорически не желала сидеть рядом с ним, даже видеть его не хотела, но пришлось дипломатично предупредить, что без белого пушистика рядом со мной я никуда плыть не хочу. На самом деле, я бы хотела, чтобы в одной со мной байдарке была Тарувэвнэ – её гребному опыту я больше доверяла. Но Эспин убедил нас всех, что с байдаркой справится.
Так мы и отчалили точно на север: Вистинг с ясноморской четой
Первая стоянка и обед состоялись на западном побережье Капустного острова, а ранний лёгкий ужин для подкрепления сил перед финальным рывком на соседний остров пришлось устроить на северной оконечности.
– Ну что, Крог, – спросил Эспина Вистинг, – ещё не передумали сидеть на вёслах? Впереди самый опасный участок пути. Открытое море и ни одного клочка суши рядом.
– Не волнуйтесь, – отрезал Эспин, – справлюсь.
Рюкзаки, два огромных куска мяса лежали под кожаным покровом байдарки между наших ног. Судно была набито до отказа, но манёвренности не потеряло.
Эспин неустанно следовал за судном Исмокета и ничуть от него не отставал. Вот берег позади скрылся в сероватой дымке, вот туман начал наползать на нос байдарки. Всего пять минут, и судно Исмокета окутало молочной пеленой. Сумерки за облачным покровом сгущались, заставляя море чернеть. Новый клочок тумана набежал на ведущую байдарку и наглухо скрыл её из виду.
Эспин грёб даже не за силуэтом судна, а воспоминанием о нём. Он налегал на весло с новыми силами, но мы так и не приблизились к байдарке Исмокета. Мы вообще больше её не видели.
Всё кругом плыло в молоке. Тихие всплески в тумане заставляли напрячь слух и сжаться в ожидании неизвестно чего. Снова таинственные звуки вдали, потом ближе, ещё ближе.
И вот перед самым бортом байдарки ввысь взмыла гора, гладкая, чёрная и блестящая. А через миг я разглядела на ней характерное белое пятно и поняла, что это голова косатки. От страха я не могла даже пискнуть. Даже Зоркий разразился лаем только, когда косатка снова погрузилась в воду.
А потом возле байдарки появились чёрные плавники, они рассекали воду рядом с нами и терялись в тумане, снова появлялись и исчезали. Казалось, морские хищники кружат вокруг с одним единственным желанием – напасть. И тут раздался глухой удар, байдарку покачнуло. Ещё удар, и нас развернуло и закрутило.
Зоркий заливисто лаял, я не сдержалась и заплакала. Это конец, косатки решили нас всех съесть. И мясо капустника, что мы везём с собой, тоже. Это ведь его они почуяли даже на расстоянии. Так бы и вытащила его со дна байдарки и выкинула в воду, чтобы они подавились, но не могу – ноги мешают достать поклажу и вытянуть её через узкую прорезь.
Вдали послышалось эхо голосов. Кажется, Вистинг и ясноморские супруги пытались подать нам сигнал, куда плыть, но туман и морские хищники не дали нам этого сделать. Ещё пару ударов и разворотов, а за ними наступила тишина, только волны ласково плескались о борт.
– Шела, перестань, они уплыли, – спустя какое-то время еле слышно сказал Эспин.
Я подняла голову, утёрла слёзы и оглянулась. Нет никаких плавников, только тусклая серость. Ничего толком не видно. И весла в руках Эспина тоже.