Наследница огненных льдов
Шрифт:
Я удивлённо посмотрела на девушку, а она продолжала толочь в миске жир с ягодами как ни в чём не бывало. Девушка-охотник – это что-то новое. А ещё откровением для меня стал лук и кожаный колчан со стрелами, что висели на стене. Значит, огнестрельного оружия в этих краях тоже никогда не было.
– Тэйминэут, – обратилась я к ней, – а как выглядела эта горная рысь?
– Как рысь, только большая, серая, с крупными пятнами, толстым хвостом и круглыми ушами.
– Так ведь это барс, – убедилась я. – Как странно, один мой знакомый охотник искал такого зверя на Медвежьем острове,
Вот я и вспомнила о Вистинге и даже немного расстроилась. Где он теперь? Наверное, уже на полпути к Великой полынье и браконьерскому судну, что переправит его в Хаконайское королевство. Интересно, он думает, что нас с Эспином съели косатки, или считает, что мы просто утонули? Вот бы снова устроить ему сюрприз и показаться на глаза живыми и невредимыми, но скоро он сбежит с островов, и мы точно больше никогда не увидимся.
Даже жаль, что мы не успели попрощаться. А ведь на Капустном острове я назвала Вистинга бездушным подлецом, а он меня взбалмошной девчонкой – не очень подходящие слова для прощальных речей. А ведь Вистниг наверняка опять страдает и корит себя в нашей с Эспином гибели. И по Зоркому скучает. А Зоркий по нему? Что-то он подозрительно притих. Надеюсь, моего пёсика там сверху не закусала серая стая.
Когда мы только начали есть приготовленную Тэйминэут толкушу, Эспин вернулся в дом со вторым рюкзаком. Хозяева снова не позвали его отужинать, и он совершенно злой ушёл за байдаркой.
После трапезы Тэйминэут отправилась кормить своих собак и моего пёсика тоже. Я поднялась наверх вместе с ней, чтобы пресечь возможную драку за еду, но ничего подобного не случилось. В руках у Тэйминэут был мешок с маленькими сушёными рыбками, и этих рыбок она поочерёдно кидала своим собакам, предварительно окликнув каждую по имени. Собаки ловили угощение на лету, и драться друг с другом даже не порывались. Зоркого я покормила сама, чтобы помнил, кто теперь в нашей стае вожак.
К этому времени и Эспин успел вернуться с байдаркой на плечах. Тэйминэут указала ему на пристройку в виде амбарчика на сваях, что стоял неподалёку, туда он и затащил судёнышко.
А потом все вместе мы спустились в дом, но снова никто не предложил Эспину поужинать. Напротив, Аймонеке потребовал, чтобы Эспин помог ему подняться наружу по нужде. Отказать в такой деликатной просьбе больному старику было никак нельзя, но Эспин и не предполагал, что Аймонеке уцепится трясущимися руками ему в плечи, сядет на закорки, и на своей спине Эспину придётся поднимать старика по лестнице.
Ну, это уже перебор. По-моему, Аймонеке просто симулирует свою крайнюю немощность. Тэйминэут его точно не выносит из дома каждый раз на спине. Значит, он может выбраться наружу сам, или в доме есть ночной горшок.
Странный всё-таки этот дом, и семья странная. Тэйминэут молчит, так ни разу в глаза мне не посмотрела. Вскоре она взяла в руки белые оленьи шкуры и начала сшивать их толстой иголкой. Костяной иголкой. И нити какие-то странные, будто из травяных корней. И стежки широкие, размашистые – даже я шила штаны Ерхолевли аккуратней.
– Что ты шьёшь? – спросила я девушку.
Тэйминэут продолжала
– Кухлянку отцу. Он давно просил. Пора бы и закончить её.
Странная выйдет кухлянка, совсем нетёплая и неряшливая.
Когда Эспин занёс Аймонеке в дом и усадил на его место, старик немного покряхтел и поковылял к пологу, чтобы улечься спать. Тэйминэут предложила мне лечь за занавеску из шкуры барса, а сама отложила шитьё и спряталась за медвежью шкуру. Про Эспина все как будто и забыли. Ему не предложили ни похлёбку, ни толкушу, даже спальное место не подготовили. А у него уже и не было сил что-либо просить. Он так и завалился в свой спальный мешок голодным и быстро заснул.
Ужасное гостеприимство. Завтра же покинем это вымершее селение и попытаемся найти другое, с нормальными, отзывчивыми людьми. Думаю, бесполезно просить у Аймонеке и Тэйминэут какой-либо помощи. Болезнь и горе после катастрофы близ селения на них так повлияли или ещё что, не знаю. Жалко их. Но Эспина жальче вдвойне.
Глава 63
Проснулась я раньше всех. Выглянув из-за шкуры, увидела лишь тлеющие угольки в костре и тень Брума. Он держал что-то в ручках и грыз, потом протоптался по спящему Эспину и скрылся за нашими рюкзаками. Я ощутила ужасный холод, ведь всю ночь дом не отапливался, а в крыше зияет самая настоящая дыра, из которой уходит всё тепло. Пришлось плотнее укутаться в спальные шкуры и свернуться клубочком, чтобы согреться.
Вскоре меня разморило и снова потянуло в сон. Проснулась я под звуки шагов и стук деревянной посуды, а потом выглянула из-за занавески и глазам своим не поверила. У пылающего костра сидел Эспин, а Тэйминэут расставляла перед ним угощения. Свежая толкуша, юкола, даже перетёртая с брусникой икра. Эспин с недоверием смотрел на эти подношения и не удержался от вопроса:
– В чём подвох?
– Тебе не нравится моя стряпня? – немного обескуражено, но без всякой спеси спросила девушка. – Ты хочешь, чтобы я приготовила что-то другое?
– Нет, я просто хочу знать, с чего вдруг такая щедрость. Вчера ты мне даже чай не предложила, а сегодня собираешься кормить как на убой. Вот я и спрашиваю, к чему бы это?
– Ты заслужил, – неожиданно мягко обратился к Эспину Аймонеке и даже улыбнулся ему. – Все поручения вчера выполнил и даже слова против не сказал. Прошёл ты мои испытания, все трудности выдержал. Теперь не боязно самое дорогое такому трудяге в награду отдать.
– Какие ещё испытания? – ничего не понимая спросил Эспин, – какая награда?
– Ну как же? Ты вчера пришёл в мой дом с охапкой хвороста? Пришёл. А я сразу понял, зачем ты тут. Отработал ты за мою дочь на славу, теперь по праву можешь брать её в жёны.
Отработал? Охапка хвороста? Испытания? Как же я сразу не догадалась! Ой, во что же мы вляпались с Эспином, как теперь выкручиваться? И ведь видели мы на Медвежьем острове бесправного жениха, что горбатился на Яломатке целых полгода за право взять его красавицу-дочь в жёны. И про обычай с хворостом слышали, а вчера даже мысли не возникло, что задумала Тэйминэут с её отцом.