Настоящие индейцы
Шрифт:
Патрик пил холодное пиво, машинально предлагал нам, мы так же машинально отказывались, и разговор плавно тек дальше. Патрик сидел напротив нас, в расстегнутой на груди черной джинсовой рубашке, сверкал фиолетовыми глазами и наслаждался теплым днем. Подступала индейская осень, быстрая и жестокая. Еще пара недель тепла, потом на две недели зарядят холодные дожди, а потом начнутся заморозки и выпадет снег. Август, который, по-моему, забыл дома и депиляторы, и даже бритву, выглядел значительно более уставшим и помятым, чем царь, под которым еще вчера ночью шатался трон.
Дик Монро дегустировал индейскую экзотику во всех ее проявлениях. Макса куда-то увел Крис. А мы втроем спрятались. Патрик даже слуг прогнал, мол, не мешайте.
– Что это за
– Это, Патрик, твой самый мерзкий, наглый, насквозь коррумпированный, но при этом богатый инвестор, – меланхолично ответил Август. – Ричард Монро, владелец одной из крупнейших транспортных корпораций. Собственно, она так и называется – «Монро Корпорейшн».
Я слушала и жевала червяков, думая, что пора отвыкать называть их червями. Креветки же.
– Понятно, – обреченно сказал Патрик. – Смеяться нельзя, выкидывать себе дороже, а терпелка у меня не бесконечная. При этом народу он, как назло, понравился.
– А как ты хотел, он всегда нравится народу.
– Ты-то откуда его знаешь?
– Был женат на его внучке.
– Ах да, черт, я же слышу – фамилия знакомая. Кэрол Монро, да. Значит, это ее дед… А ты до свадьбы видел его?
– Нет. Даже не интересовался родней. Кэрол сказала, что я как порядочный человек должен на ней жениться. А она была такая черно-белая, как первая в мире фотография, даже еще лучше. Конечно, я женился.
Патрик фыркнул:
– Ты как близорукий – выбираешь то, что выделяется из общего ряда, потому что остальное рассмотреть физически не можешь.
– Я и Кэрол не рассматривал. Видел, конечно, на лекциях. Но меня тогда еще интересовала учеба. Мы познакомились, в сущности, только через месяц после начала занятий. Я ходил в килте, окружающие не знали, как на это реагировать. Вечером захожу в бар, спрашиваю лимонад, там хороший делали. Мало того, что в юбке, еще и непьющий. Рядом сидит какой-то старшекурсник со смутно знакомой девушкой. У девушки вид характерный – бравада, под которой прячется отчаяние. Этот парень начинает ко мне цепляться – чего в юбке, чего не пьешь. Что-то я ему ответил, он меня оскорбил. Я ему в лоб, девушку за руку – и пошел в парк. Она руку вырвать пытается, а я ей объясняю: я шотландец, у нас так принято, что врага победил – женщину забрал. Проводил ее до коттеджа, утром на лекциях встречаемся, поболтали. Вечером в другой бар пошли. Так с недельку, наверное, встречались, она мне сцену устраивает, мол, нас все считают парой, а я как импотент себя веду, даже не поцеловал ее ни разу, а она, между прочим, девственница. Я поцеловал. Тут она мне и сказала, мол, я должен жениться. Только она атеистка, если будет венчание, ее дед рассердится. Пошли к судье, брачный договор стандартный – без материальных претензий с обеих сторон, – брак оформили. Развелись, надо сказать, мы тоже в одну минуту.
– Ну ты и баран, – почти с восхищением сказал Патрик.
– Да-да. Дик сказал то же самое. Приехал к нам в кампус, Кэрол мне говорит – мой дед. Рассказывает, как мы познакомились. Дик на меня глядит и говорит: ты какой-то фантастический баран, таких не бывает. Я ему свой герб показываю, мол, все понял? Тут он почему-то решил, что Кэрол плохая хозяйка и начал ее отчитывать. Она в слезы. Я ему говорю: ты или заткнись, или уходи, а то ведь помогу. Дик глазами хлопает: мальчик, ты знаешь, кто я? Отвечаю: нет, а что, от этого зависит мое поведение? Я не смогу выкинуть тебя из моего дома? Еще как смогу. Почему-то после этого Дик на моей территории мне не хамил никогда. Он даже после развода позвонил и спросил, в чем дело. Я объяснил. Он сказал, что я негодяй – именно этими словами, – и на этом все кончилось. А все Четыре Университета мне потом еще несколько лет рассказывали, что Дик за развод с его внучкой меня живьем похоронит. Вот-вот похоронит, да, момент выбирает.
– Да уж, любишь ты все необычное, – протянул
– Люблю, – ответил Август так, что стало понятно: он тоже заподозрил неладное.
– Тогда только обрадуешься тому, что скажу.
Патрик чуть отодвинулся от стола, налил себе пива.
– Ты же свалился на меня сюрпризом? Я не ждал тебя так рано. Думал, ты отсигналишь с «Абигайль». От тебя ни слуху ни духу, а у меня на руках восемь приговоренных к смерти, и надо что-то делать. Собственно, ты уже знаешь, какого рода предложение я сделал Делле. Меня, конечно, поняли неправильно, но это значения не имело. Важно, что это был единственный способ отменить казнь. Что Хесс пошел ва-банк, я не знал, но ты не думай, что я настолько плох, я бы успел предотвратить. Что получилось в результате? А получилось, что я теперь нифига не могу просто взять и отпустить пленников. Видишь ли, я царь, и меня не поймут, если я не настою на своем. Вот если бы ты предупредил, что будешь со дня на день, я бы спокойно ждал и не форсировал события. А сейчас отступать поздно.
Август посерьезнел. Патрик посмотрел на меня, потом на него, улыбнулся беспечно. Сомневаюсь, что он хоть кого-то мог обмануть своим беззаботным оскалом.
– Поэтому Делла со всеми пленниками с сегодняшнего вечера будет жить в моем шатре. Можешь приставить к ней терминаторов, я не против, заодно меня поохраняют. Теоретически я обязан отпустить ее через три года, но это – именно отпустить. Полная свобода. А подарить кому-либо, чтобы доказать свое расположение, смогу хоть через сутки. Так вот, Август: мы уничтожаем банду, возвращаем Мать Чудес, и я от великой радости дарю тебе Деллу. Поскольку она не рабыня и не слуга, а ты не царь, подарить тебе ее я могу только в жены.
– Та-ак, – пробормотал Август.
Я подобралась. Внутри стало кисло. Могли бы без меня эти вопросы обсудить, не хочу я слышать, как Август станет объяснять, почему он не может этого сделать…
– А индейская свадьба, небось, похуже даже, чем шотландская? – мрачно спросил Август.
– Да ну! – отмахнулся Патрик. – Не, ну понятно, что из уважения к тебе я обязан устроить праздник. Так что полный чин. Трое суток веселья. Пиры, танцы, тамтамы, ночные костры, а днем охота, рыбалка – все по обычаю.
Август внимательно и тяжело посмотрел на меня. Меня к тому моменту было очень мало, я давно превратилась в мебель, ну вот такую мебель с ушами, ничего больше.
– Но это чистой воды ритуал, без обязательств? – уточнил он.
– Да как тебе сказать? – Патрик усмехнулся. – Я же царь. Я тебе дарю жену. Соответственно, об этом будет указ.
Август не застонал. Он даже в лице не переменился. Он просто протянул руку, взял стакан и налил себе пива. Отпил сразу половину.
Для федерального закона индейская свадьба не больше чем ролевая игра, но это пока к игре не примешивается большая политика. Царский указ – та самая политика. Мы тут дурака поваляем, а Земля возьмет да указ признает. Со всеми вытекающими для нас последствиями.
– Могу водки предложить, – глумливо заметил Патрик.
– Зачем? – удивился Август. – Я пить хочу. Вода кончилась, надо везти с яхты. А вашу воду с глистами пейте сами. Альтернатива?..
Патрик отрицательно покачал головой.
– Если тебе надо, чтобы Делла уехала отсюда через месяц-другой – только так.
– Ах уже через месяц, – сказал Август. – Другой.
Патрик пожал плечами:
– Это у вас отлаженные протоколы, самолеты и жизнь как у блохи: медленно скачешь – быстро подыхаешь. Здесь народ живет обстоятельно и вдумчиво. И ритуалам придает такое значение, какое не придает жизни и смерти. Язычники. Считай сам. У нас в плане: уничтожить банду, вернуть Мать Чудес, дальше будут праздники в честь ее возвращения – так и быть, пока во временном храме, потому что отвезти ее в храм быстро можно только на вашей технике, а по нашим понятиям надо на кобылах, потом морем на плотах, потом на человеческой тяге. Но этим я вас мучить уже не буду. Да, на празднике, видимо, казнят Хесса.