Не ангел
Шрифт:
— Вы считаете меня замкнутой? — На самом деле Селии льстило его сравнение.
— Да. Но, видите ли, если уж тюльпан раскрывается, то цветение наступает очень быстро. Я с нетерпением жду вашего цветения, леди Селия. И хочу присутствовать при нем.
— Какую чушь вы несете, Себастьян, — рассмеялась она.
— Я знаю. Но не могу удержаться. Ну что, поговорим обо мне? Как я и обещал. Есть отдельные моменты, о которых, мне кажется, вам следует знать. Во-первых, я женат.
Дорога оказалась намного длиннее, чем думал Джей. Она тянулась все дальше и дальше вниз по холму. Даже после
— Господи помилуй, да где же это он? Ради бога… — Дороти уже трижды взбегала вверх по лестнице и заглядывала в каждый угол, с тех пор как обнаружила, что Джея нигде нет. Она бросилась вверх, а затем вниз по улице, зовя его, опросила всех соседей, проверила погреб, чердак, как будто четырехлетний ребенок мог придвинуть лестницу и вскарабкаться по ней. Несколько раз она обшарила все спальни, дважды обежала небольшой сад, заглядывая под каждый куст. Дороти уже поняла, что все ее поиски напрасны, хотя и боялась себе в этом признаться: мальчишка сбежал из дому. Что было делать: звонить в полицию? Звонить мисс Литтон? При мысли об этом вкупе с предположением о том, что могло случиться с Джеем по дороге, Дороти так перепугалась, что чуть не потеряла сознание, и ей пришлось присесть, уткнувшись головой в колени. Но выхода не было: надо звонить. Вот только она еще раз пробежит по улице, покричит его и тогда уж…
— Женат, — тупо повторила Селия — Женат! Но, Себастьян…
— Знаю. Знаю. Нужно было сразу вам сказать. А я все время откладывал. Мне… просто не хотелось… Мне никогда не хочется об этом говорить.
Селия вспомнила все те случаи, когда задавалась вопросом, почему он не женат, размышляла о причинах, выдумывала всякие романтические истории.
— Как и вы, она была очень юной, — начал Себастьян, — да и я тоже. Ей было восемнадцать, мне — двадцать один. Мы поженились в тысяча девятьсот третьем. Всего за год до вас. Я просто боготворил ее, она казалась мне совершенством. И была беременна, — добавил он, осушив бокал и вновь наполнив его. — Помогайте, Селия, пейте, иначе я один все выпью.
— Ну и на здоровье, — грустно сказала она. — Я больше не хочу.
Что ее так расстроило? Было непохоже, чтобы…
— Ладно. Ну вот, а потом она потеряла ребенка. На ранней стадии. А я к тому времени обнаружил, что она вовсе не совершенство. Тоже на ранней стадии. Она…
— Как ее звали? — спросила Селия.
— Миллисент. Дурацкое имя, вам не кажется? Я его всегда тер петь не мог. Оно меня раздражало, даже когда я был страстно влюблен в нее. Миллисент — что-то длинное, стародевичье. Милли — ужас, имя для прислуги. В общем…
— А где она живет?
Селия задавала вопросы, надеясь — и про себя отрицая, что надеялась, — а вдруг он скажет, что эта Миллисент умерла, или они развелись, или что он давным-давно оставил ее и она завела любовника…
— Она живет в прекрасном доме в Суффолке. Полагаю,
— Однажды няня возила меня во Фринтон. Но я плохо помню его.
— Никакой разницы. Жуткое местечко, я вам скажу. Во всяком случае, она живет там. Я езжу туда по выходным.
— У вас есть… дети?
— Нет, — безразлично ответил он. — Больше не получилось. Была кое-какая причина. В свое время я переживал, но потом…
— Но вы… то есть…
У Селии не было права задавать такие вопросы, ее это не касалось. Никоим образом.
— Я больше не люблю ее, — сказал он, и в его глазах мелькнула какая-то озорная тень, — если вы об этом хотели спросить. Но порвать с ней не могу. Она мне нужна, а я — ей. И вплоть до последнего времени я довольно сильно зависел от нее. Вообще-то, и теперь завишу. Пока еще.
— Вы имеете в виду деньги?
— Да. У нее их довольно много. А у меня их нет вообще. Кроме тех пятисот пятидесяти фунтов, которые вы мне подарили.
— Я вам их не дарила, — покачала головой Селия.
— Нет, конечно же нет. Но вы меня поняли. В любом случае я не могу даже подумать о том, чтобы оставить ее.
Селия взглянула на него и умудрилась улыбнуться — холодной, независимой улыбкой.
— Уверена, что ее это очень обнадеживает, — заметила она. — Я рада, что вы мне обо всем рассказали, Себастьян. И, как вы и говорили, это было то, что мне непременно следовало знать. Давайте что-нибудь закажем — только одно блюдо, потому что у меня действительно мало времени.
— Да перестаньте вы, — устало сказал он, и она впервые увидела его таким, какой он есть: менее блестящим, менее самоуверенным. Он потянулся и попытался взять ее за руку. — Думаете, мне это доставляет удовольствие? Думаете, мне хотелось вам об этом рассказывать? Мне понадобилось все мое мужество.
— Не понимаю, почему такие сложности, — произнесла Селия, освобождая руку. — Вы же не о преступлении рассказываете. Простите, я на минутку… Мне надо помыть руки.
Она вышла из зала ресторана, отчаянно стараясь не показаться взволнованной или озабоченной, избегая думать о причине, по которой чувствовала себя разочарованной. Нет, даже обманутой. Боже, что за абсурд? Полный абсурд.
— И куда же это ты спешишь, старина?
Перед ним стоял взрослый дядя, с виду очень добрый и довольно симпатичный. Он был в шляпе и до блеска начищенных ботинках, а в руке держал сложенный зонтик. Джей всегда первым делом замечал ботинки, потому что они находились внизу, напротив него.
— Почему ты один? — улыбнулся незнакомый дядя. — Ты, часом, не потерялся?
— Нет, — уверенно заявил Джей.
— Сколько тебе лет?
— Четыре.
— Четыре! Маловато, чтобы ходить по улицам одному. — Незнакомец присел на корточки перед Джеем. — А где твоя мама?
— На работе, — ответил мальчик.
— На работе! Так, а кто же тогда за тобой смотрит? Вернее сказать, кто за тобой не смотрит?
— Дороти.
— Дороти. А кто такая Дороти и где она?
— Она дома… — пояснил Джей.
— А она знает, где ты?
— Она… да.
— Правда? И она разрешила тебе одному расхаживать по дороге с таким движением?
— Да, — подтвердил Джей.
— А как тебя зовут?
— Джей. Джей Литтон.
— Ну, хорошо, Джей. А куда ты спешишь с таким деловым видом? Не хочешь мне рассказать?