Не ангел

Винченци Пенни

— Первая. Но у меня есть хорошая подруга, она писательница. Она-то и рассказывала мне всякие ужасы о редакторах.

— Понятно. Ну что ж, о Селии таких ужасов я не слышал. Насколько мне известно. Или я не прав, Селия?

— Нет, — ответила она. — Думаю, что прав.

Селия удивилась тому, что ее вдруг точно зазнобило и на душе стало тоскливо.

— Так ты поговоришь с той женщиной насчет вариантов обложки? — спросил Оливер, когда Себастьян ушел. — Предложи сделать их не столь абстрактными. Они могут быть очень красочными, но ближе к содержанию книги.

— Оливер, я действительно считаю, что твоя мысль не вполне удачна. Всем очень нравится эта обложка, она содержательна и оригинальна.

— Она чересчур содержательна. А книга детская. Может, мне самому

с ней поговорить — как ее зовут? — или ты поговоришь?

— Я сама, — поспешно ответила Селия. — Ее зовут Джилл. Джилл Томас, она невероятно талантлива.

— Скоро вернется Джеймс Шарп, — сказал Оливер, — ему на войне повезло. В отличие от бедняги Ричарда.

Несмотря на вечные профессиональные споры и стычки с Ричардом Дугласом, Селия очень уважала и ценила его и когда узнала, что Ричард погиб, была совершенно подавлена этим известием.

— Да. Мм… Оливер, по поводу Джеймса Шарпа. Я знаю, что до войны он был художественным директором «Литтонс», но теперь…

— Дорогая, прости, я, пожалуй, поеду домой, — покачал головой Оливер. — Я страшно устал. Но визит сюда был замечательным тонизирующим средством. И мне очень понравился Себастьян Брук. Приятный парень. Похоже, чертовски талантлив. Мне не терпится поработать с ним. Скажи, Селия, какую сумму ты предложила ему за книгу?

— Ну… очень много. Я пыталась поговорить с тобой об этом, но ты был еще очень слаб.

— Но ты, надеюсь, посоветовалась с ММ?

— Нет, — ответила Селия, — вообще-то, нет. Не было возможности. Пришлось все решать быстро. Пол Дэвис заявил, что за книгой охотится весь Лондон, и он прав, так и было. Я от многих слышала, что нам повезло заполучить такое чудо.

— Я бы не поверил Полу Дэвису, даже если бы он мне сутками что-то твердил! — воскликнул Оливер. — Жуткий тип! Удивительно, что Брук водит с ним компанию.

— В данном случае, Оливер, пришлось поверить. Я чувствовала, что лишусь книги.

— Ну и?..

Селия собралась с духом и только успела произнести: «В общем…», как неожиданно явилось спасение в лице Дженетт Гоулд:

— Водитель спрашивает, дожидаться ли вас здесь с машиной или есть еще какие-то поручения от вас и леди Селии?

— Нет, нет и нет. Пусть отвезет меня домой, — попросил Оливер, — передайте, что я уже иду. Селия, мы поговорим дома. А хочешь, поедем вместе.

— Нет, сейчас я, наверное, не смогу поехать с тобой, — решительно сказала Селия, чувствуя, что внутри у нее все начинает закипать от ярости, — ведь только половина пятого. У меня еще масса дел. Увидимся за ужином. Отдохни хорошенько, ладно? У тебя очень измученный вид.

— Да-да, непременно. Спасибо, миссис Гоулд. — Оливер улыбнулся ей той же болезненной, усталой улыбкой. И эта улыбка тоже начинала раздражать Селию.

— Как вы себя чувствуете, мистер Литтон? Очень приятно снова видеть вас на работе.

— Спасибо. Набираюсь сил с каждым днем. И теперь стану бывать здесь по крайней мере дважды в неделю. Не могу передать, как мне не терпится вернуться к работе.

Когда муж ушел, Селия села, глядя в окно и пытаясь понять, откуда взялось это внезапное состояние подавленности, которое ею овладело. Оно исходило не от Оливера, придравшегося к оформлению обложки, не от известия о возвращении Джеймса Шарпа и даже не от того, что ей предстоит признаться Оливеру, сколько денег она заплатила за «Меридиан». И вдруг она поняла. Все дело было в нечаянной реплике Себастьяна о том, что у него есть «хорошая подруга», которая рассказывает ему «всякие ужасы» о редакторах. Подруга. Но с ее стороны просто абсурдно так реагировать на это. Естественно, у Себастьяна есть подруги. Да у него их, наверное, сотни. Глупо даже думать, что их нет. Она так мало знала о нем! Женат ли он, был ли женат — оставалось для нее тайной. Ну и что, это нормально. Совершенно нормально. Он всего лишь один из авторов, и не больше. Что ей за дело, какие у него друзья и подруги? И Селия решила улучшить себе настроение визитом к парикмахеру.

Англия возвращалась к прежней жизни — во всяком случае, высшие классы общества. Печати на погребах Букингемского дворца были сломаны

в день прекращения войны, и двор ожил во всей своей былой роскоши. Большие лондонские дома, включая особняк Бекенхемов на Кларджес-стрит, распахнули двери для светских приемов: чехлы с мебели были сняты, винные погреба вновь заполнены, вместо прежней домашней прислуги была нанята новая.

Селии понадобилась повседневная одежда, вечерние туалеты, пальто, туфли и шляпы. Кроме того, предстояли первые скачки в Дерби, за ними — скачки в Аскоте, а ей совершенно нечего было надеть. Она собиралась ехать на скачки с родителями и Каролиной, без Оливера, потому что он не любил ни лошадей, ни скачки, как бы зрелищны они ни были. Селия же ждала их с огромным нетерпением, безумно желая немного развлечься. Они с отцом собирались также на один из первых послевоенных королевских приемов в саду. Лорд Бекенхем просто обожал эти приемы, где он, как правило, расхаживал со счастливым видом и чашкой чая в руках, рассматривая не только приглашенных молодых леди, но и дворцовую прислугу женского пола, нисколько не уступавшую знатным дамам в миловидности. Леди Бекенхем собиралась дать торжественный обед в день дворцового бала ближе к концу июня. А Джайлзу четвертого июня предстоял праздник в Итоне. Праздник должен был стать грандиозным событием: близнецы и Барти тоже собирались туда, а значит, и им нужна была парадная одежда.

Селия всегда очень серьезно относилась к карьере, беззаветно любила свою работу, по-прежнему глубоко верила в идеалы социализма, хотя и не могла вполне следовать им. И точно так же она обожала светскую жизнь — даже признавая всю ее бессмысленность — за ее красочность, блеск, ритуалы. Оливер не одобрял подобную увлеченность, но теперь Селию это стало радовать, хотя она не признавалась в том никому, даже себе самой. Оливер был доволен, когда жена устраивала праздники на Чейни-уок, и по достоинству ценил ее умение быть хозяйкой литературных вечеров, но то удовольствие, которое она получала, посещая чисто светские мероприятия, ее любовь к сплетням и нарядам, ее пристрастие к таким изданиям, как «Татлер» [21] и «Дейли скетч» [22] , — все это слегка огорчало его.

21

«Татлер» («Сплетник») — лондонский журнал моды и светской жизни, издавался с 1709 года.

22

«Дейли скетч» — ежедневная малоформатная газета консервативного тол ка, начавшая выходить в 1909 году, в 1970 году слилась с «Сан».

До войны Оливер, хотя и неохотно, посещал некоторые собрания подобного рода, даже временами следовал жесткому дворцовому этикету в одежде, с его бархатными крестообразными плащами, бриджами до колен, шелковыми чулками и треуголкой. Но после войны все эти ритуалы и вообще любая внешняя парадность опротивели ему и стали казаться предательством тех истинных ценностей и взглядов, которые сформировались у него там, в окопах, — он так и сказал об этом Селии. Она ответила, что понимает его, не собирается ни к чему принуждать, но надеется, он не будет против, если она станет иногда посещать светские мероприятия. Оливер, зная, что его возражения в любом случае ничего не изменят, сказал, что, конечно, он препятствовать не будет.

Однако, узнав о сумме аванса за книгу, он пришел в бешенство. Давно уже Селия не видела его в подобном состоянии.

— Как ты могла потратить такие деньги на одну книгу, когда, по твоим же заверениям, «Литтонс» испытывает серьезные финансовые затруднения? Ни с кем не посоветовавшись, ты…

— Оливер, не с кем было советоваться.

— Рядом была ММ.

— Была, но…

— Какие «но»?

— Я тебе говорила. Решение пришлось принимать очень быстро.

— О, Селия, ради бога! Никогда нельзя спешить с такими вещами. Ты прекрасно это знаешь.