Не будь дурой, детка!

Козырь Фаина

— Хватит ныть, Ир! Сейчас попробую вернуть свою кореянку и поедем. В крайнем случае, озадачим инфинитиста.

— Кого?

— Не важно!

Горянова взяла телефон, пролистала список звонков, нашла исходящие в воскресенье. Вздохнула глубоко. Набрала номер.

— Дарина, слушаю! — низкий егоровский голос ударил по ушам, сердце заколотилось, как сумасшедшее, губы, задрожавшие почему — то губы сами растянулись в нервной улыбке.

— Лев Борисович, добрый день. Не подскажете, а что с моей кореянкой?

— С кем?

Горянова даже растерялась:

— С…

с машиной моей, с КИА?

— А что с ней может быть? В смысле… Стоит себе под твоими окнами второй день.

— То есть как стоит? А зачем же вы тогда водителя присылаете?

Егоров хмыкнул:

— Да я и не присылаю, Дарина, он сам едет. Говорит, нечего красивой девушке одной по такому криминальному району шататься…

— А! Вот оно как! Сам, говорите? Сознательный очень?

Егоров рассмеялся:

— У меня все сознательные, Дарин, других не держу.

Даринка с трудом переводила дыхание — егоровский голос сводил с ума. Наконец она вымолвила:

— А ключи?

Егоров тоже немного задержался ответом:

— Так на капоте, под дворниками.

— Спасибо! Скажите, Лев Борисович, сколько я должна за ремонт?

— Пустяки! — отмахнулся тот.

— Ну так озвучьте эти пустяки, Лев Борисович! Хотелось бы узнать…

— Нисколько, Дарин. Закроем тему. Считайте это моим подарком.

А вот это было зря! Ну не нравилось Горяновой быть кому-то обязанной, даже если этот кто-то — приятный во всех отношениях мужчина…

— Простите, Лев Борисович, я сама заплачу! — и добавила довольно холодно: — Мне папа не разрешает принимать подарки у мало знакомых мужчин.

Егоров хмыкнул:

— Это ты намекаешь, Дарина, что пора с папой познакомиться? Значит, это твой ответ?

— Какой ответ? — по — настоящему растерялась Горянова.

Голос Егорова посуровел:

— Ты со мной играешь сейчас? Очень опрометчиво с твоей стороны… Или ты даже и не собиралась думать о моем предложении?

— К. каком предложении? — Горянова перепугалась.

Но Егоров ее не слушал:

— А я терпеливо сходил с ума, пока ждал от тебя звонка, а ты даже всерьез ничего не рассматривала?! Нужно напомнить? Сейчас буду! — и отключился.

Горянова растерянно перевела на Шапутко испуганный взгляд и прошептала:

— Ирка, побежали! Ребята, мы на объекте, если что! На каком — не знаете…

До Горяновского двора они добрались на попутке и почти не разговаривали. Кореянка взревела, на большой скорости лавируя между машинами и выходя без торможения на проспект.

— Какой шлемазл тебя укусил? — Шапутко была в недоумении.

Но Горянова не отвечала. Спустя пять минут стресс отпустил, и Даринка, наконец успокоившись, спросила:

— Ир, а куда едем — то?

Шапутко облегченно выдохнула:

— К Ромке на дачу.

— На дачу — это хорошо, ты лучше адрес скажи.

— А ты у него разве не была?

— Нет! Чего я там забыла?

— Вот блин! — и произнесла совсем незнакомую улицу и какой — то поселок под имперским названием «Губерния».

— Там интернет глючить будет… — расстроилась Шапутко.

— Ой!

Не бойся, найдем! — успокоила подругу Горянова, а потом хмыкнула: — Главное, чтобы нас не нашли на дороге … раньше времени …

— Кто не нашел? Ты о ком?

— О нем…

— А! Страшный мужик — мент…

— Угу!

Глава 17

Они въехали на территорию поселка «Губерния» примерно через час и без всяких приключений. Где — то у поворота на Студневку немилосердно стал орать телефон, так надоевший своей настойчивостью, что пришлось даже выключить. Ирка, которая полезла в Даринкину сумочку за оравшей дрянью, ехидно сообщила:

— Лев Борисыч звонит… Может, включить на громкую?

— Пассажиры! Не отвлекайте водителя во время движения!

Вот и весь ответ.

— Ну — ну! — и Шапутко потянула экран вниз, тот мигнул, выключаясь.

— Мы точно едем, Ир?

— Карта говорит, что да…

В поселке Ромкин дом стоял немного на отшибе и достаточно явно отличался от однотипных желто — красных коттеджей уже тем, что не прятался за высоким кровельным забором, а предпочитал кустовую плотную изгородь у низкой кованой преграды, за которой слева за домом явно проступал русский, поэтически запущенный сад. Сам же дом, одноэтажный, но на высоком фундаменте и с открытой террасой, широкий и долгий, простотой линий и незамысловатостью, шоколадной крышей, чистым серым камнем по углам, белоснежными стенам и высокими стеклянными окнами в пол пленял с первого взгляда.

Горянова не смогла удержаться и даже вышла из машины, чтобы вдохнуть осенний запах упавшей листвы и полюбоваться на савеловское лежбище. О Ромкиной даче у них в Гродинке ходили всякие разные слухи. Чаще всего пошлые. Но они теперь как — то не вязались с той неповторимой аурой чистоты и гармонии, читавшейся во всем пространстве дома и сада. Красивое место! Ах, какое красивое! И запахи… эти невероятные запахи недавно сожженной листвы, запах срезанных веток, легкой морозности…

— Ну! Вам что, приглашение отдельное нужно? — Ромкин голос, как всегда, требовательный и ехидный, вывел из оцепенения. Ирка подхватила папки с документами и побежала на зов хозяина, а Горянова не спешила, она еще немного постояла: уж очень красиво, тихо и безмятежно было здесь. Да и зачем заходить? Сейчас Ирка отдаст Роману документы, и они снова поедут обратно. А когда еще побудешь в такой невероятной простоте? Интересно, кто дом проектировал? Талантливый человек…

— Шеф! Мать твою! — Ирка орала, как резаная. — У меня, между прочим, личная жизнь! Ууууу! А мне еще час обратно в город пилить! Хоть увольняй — не останусь! — и Шапутко появилась на пороге, кипя от ярости.

Она стремительно спустилась со ступеней и теперь размашисто шагала к калитке. Савелов, показавшийся на пороге, без куртки, как был, в домашнем: удобных темно — синих штанах и светлой футболке, ладно обрисовывавшей его тугую, рельефную фигуру, — молча смотрел ей вслед. Холодно же… замерзнет…