Не для нас с тобою
Шрифт:
— Сложно с тобой, — не глядя на меня, Матвей делает серию выстрелов. Голос его звенит напряжением.
— Легко с той, у которой нет ничего: ни жилья, ни опыта, ни брака за плечами, — стаканчики один за одним падают на пол.
— Так даже интересней, — подмигивает мне Матвей, пряча улыбку.
— Как скажешь, — пожимаю плечами и делаю серию выстрелов…
26. Мила
Что делает человек, который знает, что
Кто-то предпочитает провести оставшееся время с родными. Кто-то пускается во все тяжкие — путешествия, секс, наркотики.
Я бы поехала отдыхать. С Лесей. И с Матвеем. Новые города, новые страны. Культура, блюда, традиции. Я бы хотела этого…
Но у меня есть шанс. Всего 20 процентов. Это уже не мало. Я не опущу руки, я не сдамся. Все равно умру рано или поздно. Врачи предрекают раннюю смерть. Или инвалидность. Или полноценную жизнь. Я хочу поиграть в эту рулетку.
Крупье кидает шарик, и…
Матвей выиграл то соревнование. Или я позволила выиграть… Мне кажется, он понял, что я поддалась. Так хочется почувствовать себя женщиной. Любимой, желанной. Не мамой, бизнес-леди, бухгалтером и так далее. Просто женщина, за которой ухаживает шикарный мужчина.
Матвей пригласил меня на прогулку на катере.
Так чудесно. Ветер овивает речной прохладой кожу, зябко. Ночные огни города сияют на берегу.
— А вон там арена какая-то, — тычу пальцем вдаль.
— Точно, — хмыкает Матвей, опираясь на перила палубы.
Он сегодня странно молчалив, задумчив. Будто мыслями не здесь. Мне мало его ментального присутствия. Все идёт не так, как я задумывала. Принарядилась, надела темно-синее коктейльное платье, благо погода позволяет. С утра на небе не было ни облачка. Чувствую себя прекрасно, лекарства помогают избегать головных болей. А он будто не со мной. Что-то прокручивает в своей голове, а на меня ноль внимания. Зачем тогда это свидание?
— Матвей, я тебе правда нравлюсь?
— Очень, — отмирает он. — Ты сомневаешься? — голос его звучит теплее. Согревает меня своими объятиями.
Довольно щурусь.
— Я когда то была здесь на набережной, — меняю тему, нежусь в его руках. Вдыхаю любимый запах своего мужчины. Так здорово… — Только на катере не каталась. Или как эта посудина называется?
— За посудину могу обидеться, — волшебный момент прерывается появлением капитана. Здоровается за руку с Матвеем. — Хотите порулить?
— Очень хочу!
Восторг плещется через край, когда я берусь за штурвал. Тяжело крутить его, поэтому капитан — высокий статный мужчина, мой ровесник, — пристраивается позади меня, пока Матвей молчаливо, с прищуром наблюдает за нами. Вижу, что ревнует, а мне хочется пошалить, пощекотать его нервы.
Мужчина придвигается ко мне вплотную так, что я чувствую его эрекцию. Что за черт? Делаю поворот головы и вдыхаю его терпкий запах. Мне некомфортно,
— Спасибо, было очень интересно, — лопочу я, вырываясь из его объятий. Матвей подходит ко мне, кивает капитану и молча помогает мне спуститься в ресторан.
Осень уже вступила в свои права, особенно это чувствуется ночью. Услужливый официант приносит два пледа для нас с Матвеем, когда мы располагаемся в ресторане на палубе.
Кислород застряет в лёгких от вида того, с какой грацией и лёгкостью все ему даётся. Может он так относится ко всему, что происходит в его жизни? Может ценность этой самой жизни меняется. Я знаю его обстоятельства. Я не знаю, как он с ними боролся, а боролся ли вообще? Может лучше просто принять ситуацию, как она есть и не бороться, не плыть против течения. Не вижу пока подводных камней. А если и будут, то разберусь. Я с разными ситуациями справлялась, опыт к меня ого-го! Выжила же как-то одна с ребенком и без копейки денег. Теперь могу позволить себе помогать другим. Так, как помогли мне.
Помощь всегда найдется, стоит только попросить. Это Булгаковское изречение: "Никогда ни о чем не просите. Сами все дадут" в реальной жизни не работает. Нужно умерить свою гордыню и просто открыть рот.
И только я открываю свой рот, чтобы признаться наконец Матвею в своей болезни, он взглядом указывает на соседний столик справа от меня. От любопытства и с лукавой улыбкой кошу глаза в сторону. И леденею. Просто замираю, не могу сделать вдох. Жалею, что бросила курить. Сигаретка бы сейчас была очень кстати.
За соседним столиком сидит Василиса — жертва домашнего насилия. Вид у нее счастливый. Она радуется, смеётся мужчине напротив. По всей видимости это ее муж. Нет, не может быть!
— Думаешь, это любовник? — чуть понизив голос Матвей склоняется над столом. Словно читает мои мысли.
— Не знаю, — честно признаюсь. — А если муж? Как она может быть счастлива? — Недоумеваю. Чувствую, как мир переворачивается. — Он же ее бьёт! — Восклицаю я, чем привлекаю ее внимание. Увидев меня, она стыдливо отводит взгляд в сторону и дотрагивается до его руки. Он увлеченно что-то рассказывает.
— А если стукнул всего разочек, а она кипишь подняла? — ошеломляет меня своей догадкой Матвей.
— Ты одобряешь? — в груди огнем вспыхивает гнев. — Не могу поверить!
Возмущение кипит во мне с такой силой, что я не выдерживаю. Встаю и ухожу на другую палубу. Мне тошно смотреть на Василису. И сложно принять слова Матвея. Но он догоняет меня через минуту. Накидывает на мои плечи плед из ресторана, обнимает меня, прижимаясь грудью к моей спине, не смотря на мое сопротивление.
— Мил, не злись, что я так сказал. Я ненавижу, когда над слабыми проявляют насилие. Просто иногда женщина вынуждает ударить.