Не для нас с тобою
Шрифт:
— Я понимаю, что у меня нет таких полномочий, но это ни в какие ворота! — Мила огорчённо морщит носик, обращаясь к Алисе. Та театрально плачет, хлыщ прикладывает пальцы к вискам. — Запиши ее на курсы вежливости, — бросает Мила хлыщу, прежде чем окинуть взглядом зал и увидеть меня. Замерев как заяц перед дулом ружья, несмело делает рывок в мою сторону, но тут же осекается, переведя взгляд на букет в моих руках. Стреляет глазами в меня, мол, это лишнее. Но я не собираюсь больше терпеть эти прятки. Уверенной поступью направляюсь
— Матвей, познакомься, это Максим, наш новый бухгалтер, — несмело блеет моя малышка.
Максим значит! Призывно улыбается ей, а во мне все закипает.
— А это… Начальник безопасности "Олимпа" Матвей, — представляет она меня хлыщу-Максиму.
— Матвей Николаевич.
Начбез значит.
— Можно вас на секунду? — елейно деланным тоном обращаюсь к ней, тяну за руку в сторону. Мила кладет букет на стойку ресепшн, а я беру брошюру в руки. Отходим к стене, хлыщ продолжает сверлить нас взглядом, демонстративно скрестив руки на груди.
— Начбез? — нависаю над ней, испепеляю взглядом, она тушуется, вжимает голову в плечи, нервно поглядывает на хлыща-Максима, что поджигает мои последние нервные клетки. — А как же: "Матвей, родной, любимый"? — бросаю ей в лицо каждодневные постельные стоны, что срывались с ее губ, когда выбивался в нее, доводя до пика.
— Тише ты! — психует она.
— Ладно! — вскидываю руки вверх, замечаю брошюру в моих руках. Открываю ее, тыча пальцем в картинки: — Если. Ты. Будешь. Флиртовать. С каждым встречным, то…
— Смотри сюда, — перебивает меня Мила, забирая брошюру из рук. Тычет пальцем в те же картинки: — Пошел. Ты. Нахрен. — Переворачивает страницу, — Я. Женщина свободная. Никому в любви и верности не клялась.
— Колючки спрячь, ёжик. Не укушу.
— Посмотрим.
Вскидывает голову, а я готов ликовать от восторга. Настроение в один миг тут же меняется из гнева на безграничное чувство радости. Только она так может: довести до пика бешенства и тут же сбросить в пучину радости и безграничного счастья. Женюсь. Однозначно. Только как ее уломать на этот финт?
Сверлит меня убийственным взглядом, но в ответ лишь получает довольную, как у Чеширского Кота улыбку.
— Ты прелесть, — нотки нежности делают мой голос хриплым. — А вот этого, — киваю на подбочинившегося хлыща, — гони в шею. Он тебе не нужен.
— Ты мне и мужиков будешь выбирать? — наконец взрывается она. Повышает голос, топает ножкой.
— Это не мужик! — Не терпящим возражения тоном изрекаю я.
Не в силах терпеть этот накал страстей между нами, подхватываю ее под руку и уверенно так веду в ее кабинет. Она быстро цокает своими тонкими каблучками, вызывая у меня предвкушение от наших дальнейших игр.
Мила оказалась достойным противником в нашей перепалке. Так и представляю ее беременной моим ребенком. На кухне. И в меня летят одна тарелка за одной. Такой бы взрыв гормонов доставил бы мне удовольствие.
Но
24. Мила
Не давая мне возможности возразить подхватывает по локоть и торопливо ведёт по коридору. В мой кабинет! Там же сейчас работает Максим! Но он в холле, а дверь в мой кабинет закрывается на замок. Что и делает Матвей, после несильно толкая меня в сторону дивана.
— Мат… — делаю попытку объяснить ситуацию, но не даёт.
Зацеловывает, нападает, жалит поцелуями
— Ах ты… — выкручивпюсь из его рук, но он не позволяет. — Скот… Отпусти меня…
— Скучала? — от его пьяного взгляда ведёт, трусики намокли.
— Не дождешься, — говорит во мне гордость.
— А мы посмотрим, — валит на диван, я только вскрикнуть успеваю.
— Матвей, подожди, — задыхаясь стону ему в ухо. — Я не могу! Мне нельзя! — выпаливаю на одном дыхании, пока он возится с застёжкой джинсов. Замирает, лёжа на мне.
— Нам нужно прекратить наши личные отношения, — смотрю в его голубые глаза и внутри меня лопается тонкая струна.
— Почему?
— Мне нужно пролечиться. Тебе ничего не грозит, — выпаливаю заверяя его. — это воспаление в матке и киста небольшая. — Выдумываю на ходу. — Малая вчера прыгнула на живот, он разболелся, а в больнице мне поставили диагноз. Лечение займет два месяца, на это время я не смогу… Ну ты понимаешь… А удовлетворять тебя другим способом у меня не будет ни времени, ни сил. Ты мужчина здоровый, женщина тебе нужна, — говорю я пряча глаза от его насмешливой улыбки. — А после другой я тебя не приму, — выношу вердикт, хотя внутри все болит от чувств.
Матвей слезает с меня, присаживаясь на край дивана.
— Мы можем продолжить наши отношения после твоего лечения.
— Я не смогу
— Почему?
— Тут имеет место эмоциональная привязанность.
— Ты влюблена в меня?
— Пока нет, но это неизбежно случится.
— Тогда я согласен прекратить наши отношения. Меня теперешние условия тоже не устраивают.
— Ну и хорошо, — выдыхаю, пряча глаза, к которым против воли начинают подступает так ни к стати подбегающие слезы. Он прав. Но обидно очень. Я ведь не виновата в своей болезни. А он со мной как с прокаженной.
— Я хочу с тобой других отношений, — хватает меня за локоть, когда я поднимаюсь с дивана. Веду по нему заплаканным взглядом. Картинка расплывается. Он нежно так ведёт пальцем по моей щеке, убирая слезы. — Я хочу с тобой серъезно, Мил. Полная открытость. Я не подросток, умею контролировать свои желания. И никакой другой женщины я не хочу. Я хочу заботиться о тебе. Ты не права, что решила за нас в первый раз, выдвигая свои условия. Мне они не нравятся, но я согласился, чтобы не потерять тебя. Теперь ты снова решила за нас двоих. Это нечестная сделка.