(не)хорошая девочка

Шэй Джина

И вот, сидит наш герой на стуле в Маринкиной кухне и пьет тот же мятный чай, что и я, и физиономия у героя железобетонная. Я без понятия, какого хрена он тут делает и чего ждет. Мы просто пришли в себя, а он уже дверь изнутри запирает. Потом глянул на нас искоса и спросил, может ли он рассчитывать на чашку чая.

Чай ему выдали, стул он занял сам, и сидит теперь на нем, весь из себя молчаливый и неприступный. С интересом косит зеленым глазом на густую длиннющую розовую гриву Маринки.

Вроде надо задать

ему вопрос, хоть какой-нибудь, а у меня с языка ничего не слезает, а еще меня трясет. Сильно. Потому что как представлю, какой веселый “семейный досуг” меня мог ожидать, так и снова накатывает паника и ноги так и норовят подскочить рвануть собирать чемодан. Какой чемодан, Соня, у тебя сейчас нет никакого чемодана…

Чемодана нет, а желание его собрать есть. Покидать все самое необходимое и броситься прочь отсюда, туда, где Баринов меня не найдет.

Пока есть время…

Интересно, есть вообще такое место?

Мы уже попаслись у окна, уже увидели, как очухался громила, как заботливо он “погрузил” Баринова на заднее сиденье машины, и как они уехали. Видимо, отправились чинить Бариновскую физиономию. Это оказалось более актуальной проблемой, чем повторные попытки моего отлова. Да и слава всем богам, которые надо мной сжалились.

— Нам, наверное, надо сваливать отсюда, — вполголоса произносит Маринка. — Или ментов сразу вызывать. Я же сомневаюсь, что они не вернутся.

Вот и что тут скажешь — моя подруга, мои же мысли и озвучивает. Видимо, у Маринки тоже было настроение сбежать куда-нибудь. Куда? К каким-нибудь знакомым в универское общежитие? Ага, прям так нас туда и пустили, там комменда злющая.

— Вернутся, конечно, — Иван пожимает плечами и протягивает Маринке пустую чашку. — Я только время выигрывал. Налей еще чаю, конфетка.

У Маринки на его “конфетку” дергается глаз. Впрочем, чай она наливает, молча, бухает в чашку три ложки сахара, мы уже знаем, что наш спаситель любит такой сладкий чай, чтобы все внутренности слипались от одного только взгляда на чашку.

— Так что, нам вещи собирать? — нерешительно спрашиваю я. Почему я вообще спрашиваю? По идее — это же наше дело, но мужик этот… Он почему-то кажется заинтересованным лицом, я правда не понимаю почему. Но… Он окликал Баринова по имени. Значит, знал, с кем имеет дело. Он очень четко добился нашего освобождения, и я сомневаюсь, что ему была нужна наша помощь. Да и сейчас, сидел он здесь, абсолютно никуда не торопясь, что вообще-то не свойственно мужчинам его возраста.

— Дальше будут разбираться на другом уровне. Сидите ровно, девочки, начальство не сказало делать ноги — значит, мы их делать пока не будем, — тем временем терпеливо сообщил нам с Маринкой Иван.

— Начальство? — осторожно переспрашиваю я, старательно превозмогая собственную трясучку. — Вас случайно не Дягилев ли прислал?

Нет, можно, конечно,

подумать, что мой отец решил, что я поехала к Маринке и послал туда своего человека, но… Но почему-то мне кажется, что он скорей всего Сереженьке бы раньше сообщил, где я, если бы знал. Блин, как же паршиво мы с ним вчера поговорили…

Иван смотрит на меня, щурит веселые глаза.

— Думаешь, зря прислал? — насмешливо спрашивает он. — Думаешь, не стоило?

Я качнула головой. Нет, я так не думала. Помощь нам с Маринкой пришлась очень кстати.

И все-таки Дягилев…

Я только выдохнула, расслабилась, а Вадим Несторович уже меня выследил. И приставил человека, чтобы следить дальше. Капец. К вопросу: ну вот нахрена ему это вообще сдалось? Я сомневаюсь, что в Москве прям были перебои с готовыми к сексу девушками, и что у него там случилось глубокое чувство с одного взгляда на мои заячьи уши.

Но, тем не менее — ему это сдалось, почему-то. Он будто снова натянул поводок на моем ошейнике. Будто шепнул мне на ухо своим глубоким, почти парализующим шепотом: ”Я рядом, зайка”.

Я пыталась удержать себя в руках, но от этих мыслей меня натурально бросило в жар. И так-то голова кружилась, а тут еще это. Блин, все-таки я ужасно хочу полежать. И поспать…

— Зачем Дягилеву приставлять ко мне охрану и решать мои проблемы? — произнесла я, пока мои пальцы мяли край Маринкиной скатерти.

Иван, уже успевший вновь повернуться к Маринке, бросил на меня косой взгляд.

— Босс передо мной не отчитывается, — сухо сообщил он. — Подожди, он приедет часа через два, спросишь у него лично.

Сердце мое подскочило как заяц, и кажется, застряло где-то в горле.

Приедет? Лично?

А можно как-то без этого?

Только Вадима Несторовича лично для полного счастья мне сейчас и не хватает!

Разумеется, моего личного мнения Дягилеву не хватает так же, как и мне — его присутствия.

Разумеется, он приезжает — через два часа, как и сказал Иван. Я, сидящая на кухонном подоконнике, прекрасно вижу его серебристый мерс, паркующийся у Маринки под окнами, и темный затылок его, выходящего из машины, я вижу тоже. С четырнадцатого этажа, такой мелкий, но все-равно узнаваемый. И он звонит в домофон…

Все уже знает, и номер квартиры в том числе. Боже, в этом мире хоть где-нибудь можно спрятаться?

— Марин, может, не надо ему открывать? — слабо спрашиваю я, надеясь хоть на какую-то поддержку от подруги.

— Может, не надо было Баринову звонить? — едко откликается Маринка. — Нет уж, Сонь, надо хотя бы спасибо сказать. И узнать, что нам с тобой делать дальше.

Ага. Надо. Очень надо.

Вот только я отчаянно хочу спрятаться куда-нибудь в шкаф. А лучше выпрыгнуть с балкона. Опять?! Не опять, а снова, Соня!