Не измени себе

Першин Алексей Николаевич

Но здесь на Софью обрушилось страшное известие: дом вместе с надворными постройками этой ночью сгорел. На пожарище нашли обгорелый труп с разрубленной го­ловой. В покойнике опознали Кондрата.

В этот же день Софья уехала в Москву па поиски Жени.

3

Софью Галактионовну арестовали сразу же, как толь­ко она появилась на перроне Ленинградского вокзала — ехала в Мазино

навестить Глашу. Произошло это просто, буднично, корректно.

Кто-то мягко коснулся сзади ее плеча и спокойно, вежливо, спросил:

— Вы… Софья Галактионовна Пухова?

Она обернулась, надеясь увидеть знакомого человека, но перед ней стоял незнакомый мужчина лет тридцати пяти, среднего роста, до синевы выбритый. Серые, стро­гие его глаза смягчились на миг мелькнувшей улыбкой, показавшейся знакомой, — несомненно, когда-то она виде­ла эту улыбку.

Не скрывая удивления, Софья ответила:

— Да, я Пухова.

— Вы арестованы, гражданка Пухова.

Она не хотела верить своим ушам. С недоумением, будто услышала неуместную шутку, осведомилась:

— Я?! Да за что же?!

Софья не испугалась, даже не растерялась; она просто ничего не понимала. Она бросила удивленный взгляд на второго мужчину, коренастого, низкорослого, молчаливо­го. И, ничего не понимая, переводила взгляд с одного мужчины на другого.

— Не волнуйтесь, Софья Галактионовна. О причинах вам скажут непременно.

Густым басом отозвался наконец и второй:

— Советуем вам не поднимать шума. Это в ваших же интересах.

— Помилуй бог, какой шум. Боюсь, что тут какая-то ошибка… А вы… кто сами-то? — спросила она, понимая нелепость своего вопроса.

— Мы… сотрудники ОГПУ,— Это опять первый.— Вам документы показать?

— Нет-нет, что вы. Говорите, куда идти.

— Вон к той машине. Только, прошу вас, не торопитесь. Времени у нас достаточно.

Софья шла и мучительно вспоминала: где она видела сероглазого? И кажется, не один раз встречала. И только в машине память ее сработала. В прошлом году, когда у них собиралась какая-то компания по приглашению мужа, был в их числе и он. Среди лохматых, плохо выбритых или вообще не бритых мужиков он был единственным, кого можно, было как-то выделить. Спокойный, подтянутый, красивый и вел себя с достоинством. Она тогда чисто по-женски нет-нет да и бросала на него заинтересованные взгляды. Он сделал вид, что ничего не заметил.

— Оружия с собой нет? — забасил второй уже в машине.

— Нет, отчего же? Складной ножичек в сумке. Оперативники и шофер по-простецки расхохотались.

Сероглазый заметил:

—

Страшное, конечно, оружие. Но мы рискнем не от­бирать его.

— Спасибо, — подумав, она все-таки решилась продолжить разговор.— А я вас знаю… Вернее, видела несколько раз.

— Вспомнили все-таки, — почему-то обрадовался сероглазый.— Не забудьте сказать об этом следователю. И постарайтесь сделать это первой.

Второй бросил настороженный взгляд на коллегу.

— Ты чего это… инструктируешь?

— Помолчи. Знаю, что делаю.

На Лубянке, когда они уже оказались в большом здании, сопровождал Софью Галактионовну один сероглазый. Он торопливо говорил ей:

— Вы, пожалуйста, не бойтесь. И ничего не скрывайте. Рассказывайте как можно подробней. Не забывайте о мелочах. Очень важны и приметы людей, которые собирались в вашем доме. Вы их помните?

— Не всех, конечно. Знаю двух-трех, да и то плохо.

— Ничего, говорите, что знаете. Если возникнут какие-нибудь затруднения или осложнения, скажите, что вас арестовывал человек, которого вы не один раз видели у себя дома. Вы меня поняли?

— Конечно поняла.

— И еще. Я нарушаю все инструкции, подготавливая ас к ответам. Делаю это потому, что хорошо знаю, что вы пережили и кто вы есть в действительности.

Софья лишь посмотрела на своего спутника долгим

взглядом. Удивительный человек. И арест какой-то странный.

Оперативный работник открыл одну из похожих друг на друга дверей, усадил ее на стул у стены и, бросив ей торопливо: «Подождите здесь», — скрылся за второй внут­ренней дверью, обитой плохо выделанной кожей. Потя­нулись минуты. Прошло пять, десять, наконец, тридцать минут.

На столике были в беспорядке навалены газеты и журналы. Софья Галактионовна, беспокойно поерзав на стуле, взяла газету и как-то сразу обо всем и обо всех забыла. Газет она давно уже не читала. Не до газет было в эти недели. Последние годы она с возрастающим вни­манием следила за политической жизнью страны. Эконо­мика страны явно крепла, развивалась и двигалась впе­ред промышленность. Но особенно Софью волновало се­ло. Кондрат однажды бросил фразу:

— Без нас, крепких хозяевов, задохнется село, захи­реет… А всех голоштанных пролетариев поедят вши. По­помни меня…

И Софья помнила. Помнила и торжествовала. Колхо­зы-то оказались далеко не мертворожденными. Хлеба, мя­са, всех продуктов в магазинах и на рынках становилось все больше.

Быстро пробежала колонки. Они говорили об успехах в области животноводства, не скрывали и недостатков. Но вот взгляд ее задержался на коротком заголовке: «Сказ о коне».