(Не) верю. В любовь
Шрифт:
Шепчет и шепчет, не прекращая. О том, какая я красивая и желанная, руками оглаживает каждую клеточку тела.
— Ты моя, — шепчет Адам.
Его голос звучит глухо, но твёрдо. С обещанием, что сбежать я уже не смогу.
Его пальцы медленно скользят по моей спине, оставляя за собой теплый след, будто он рисует невидимые узоры, которые видит только он.
Я чувствую, как дрожь пробегает по всему телу, но
Его горячее и частое дыхание смешивается с моим, и я понимаю, что уже не могу дышать самостоятельно, будто он забирает весь мой воздух, всю мою свободу. А я не сопротивляюсь, просто не хочу. Я хочу, чтобы он был моим воздухом!
— Ты моя, — повторяет он, а его губы находят мои, захватывают их в жадные плен.
Этот поцелуй нежный, нетерпеливый, отнимающий дыхание. В нём есть что-то дикое, что-то, что заставляет меня забыть обо всём на свете. Его руки крепче сжимают мою талию, будто он боится, что я ускользну и убегу. Я чувствую, как громко колотится моё сердце, набатом отдаёт в ушах.
— Я никому тебя не отдам, — говорит он, и в его голосе звучит не только нежность, но и что-то тёмное, что-то, что заставляет меня вздрогнуть.
Его пальцы впиваются в кожу, оставляя следы, которые останутся, как напоминание о моей принадлежности молодому человеку. Адам смотрит на меня своими невозможными серыми глазами так, будто я единственное, что имеет значение в этом мире. Так, как я и мечтать не смела. И я чувствую, как что-то внутри меня откликается, что-то, что я никак не могу контролировать.
— Ты моя, — он говорит это снова, и я понимаю, что это уже не просто слова.
Это обещание, клятва, которую он произносит, и я знаю, что не смогу убежать, даже если захочу. Его руки, его губы, его дыхание — всё это становится частью меня, и я чувствую, как границы между нами стираются, будто мы становимся одним целым. И в этот момент я понимаю, что он прав. Я его. И сопротивляться я совершенно не хочу.
— Твоя, — шепчу послушно, подставляя губы для очередного жадного поцелуя.
Я обвиваю руками его шею, льну к крепкому телу, сама жадно целую его в ответ. Я хочу стать с ним одним целым.
Пусть во сне, но я счастлива…
12
Алиса
Утром я просыпаюсь от звонка будильника. Сажусь на кровати и озираюсь по сторонам, пытаюсь осознать, где я нахожусь. В ушах до сих пор слышу хриплый шёпот, а перед внутренним взором всё ещё вижу ласковые серые глаза, полные обожания и обещания сделать меня счастливой.
Дима заснул поверх одеяла рядом с Ксюшей, крепко обнимая её. Его нос зарыт в тёмные волосы. Я поднимаюсь с кровати, складываю постель. Покидаю тихо комнату и босыми ногами шлёпаю в сторону ванной комнаты. Открываю дверь и замираю, смотря на широкую обнажённую спину,
Я смотрю на Адама, склонившегося над раковиной и умывающего лицо. Я осознаю, что видеть его после моего сна выше моих сил. Я закрываю дверь и на носочках возвращаюсь в комнату, где уже проснулись Ксюша и Дима.
— Доброе утро, — девушка подходит ко мне, кладёт руку на плечо и целует меня в щёку. — Как твоя рука?
— Болит, — отвечаю честно. — Будто выкручивает изнутри.
— Может, ты обезболивающие выпьешь? Тебе ведь выписали?
— Да, выписали. Но у меня пока не так сильно болит, чтобы пить, — я пожимаю плечами. — Пройдёт.
— Ладно, смотри сама. Но не терпи, если болит.
У меня столько всего болит. Регулярно. Что я уже привыкла к боли, срослась с ней.
— Садись на стул, я сниму платок, — Ксюша снимает резинки и лёгким движением руки тянет платок наверх, после чего идеальные пряди падают мне на плечи. — Смотри, какая невероятная красота. Твои волосы, как настоящий щёлк, — с восторгом говорит Ксюша, чуть взбивая пальцами пряди.
Я поворачиваю голову к зеркалу и застываю. Я такой красивой в жизни не была.
— Спасибо, — шепчу со слезами на глазах, растрогавшись.
— Ты невероятно красивая, — девушка склоняется к моему плечу и шепчет на ухо. — Настоящий ангел.
Вижу в отражении Диму, который смотрит на меня с улыбкой и нежностью. Я замираю, ожидая, что скажет брат.
— Ты очень красивая, Алиса, — говорит тихо. — Папа был бы в восторге, если бы увидел, какой ты стала.
Я благодарно киваю и опускаю голову, чтобы скрыть слёзы. Я так сильно скучаю по отцу. По его запаху, голосу, смеху и походке. Мне всего этого не хватает. А самое ужасное, что со временем всё стирается из памяти. Я уже не могу чётко представить его лицо, фигуру, улыбку. Только изредка ловлю среди прохожих схожие черты и замираю, чувствуя боль под рёбрами. Его больше нет, но он так часто глядит на меня чужими глазами, улыбается чужими губами.
Я поднимаюсь со стула, стоящего у туалетного столика, иду к пакету, который привёз Дима. Достаю одежду и обнаруживаю, что вся она залита красками.
— Чёрт, Алиса, прости, — Дима сразу же замечает пятна. — Я думал, что они плотно закрыты. Чёрт.
Брат берёт пакет в руки и заглядывает внутрь. Поднимает на меня виноватый взгляд.
— Прости, я не хотел. Я куплю тебе всё новое.
— Ничего страшного, Дим. Я постираю вещи.
— Алиса, я тебе свои дам. У меня, конечно, размер больше твоего. Но ненамного. У меня есть сарафан чёрный, я в школе ещё носила. Он сорокового размера, должен сесть на тебя идеально.
Девушка открывает двери гардероба, достаёт чёрное платье с отложным белым воротничком и белыми рукавами.
— Я пойду на кухню, — Дима подмигивает нам, — а вы прихорашивайтесь.
Молодой человек оставляет нас в комнате. Я переодеваюсь в платье, поворачиваюсь к Ксюше, чтобы она застегнула молнию.
— Я же говорила, сядет идеально! — девушка хлопает в ладоши. — На меня оно уже мало, да и в университет такое таскать не станешь, я тебе его дарю.
— Ксюша, я не могу принять.