Небесный город

Вайд Марика

— Небожительница не знает, что прежде, чем остаться на Пэнлае, следует заглянуть в себя? Это зеркало отразит все сомнения и обиды, а затем заберёт их в царство иллюзий, тем самым даровав долгожданный покой и тишину.

— Благодарю сяньцзуня! — Ин Сянхуа поклонилась.

Дождавшись, пока даос уйдёт, она села на пушистый ковёр и поднесла зеркало к лицу в надежде увидеть самую большую обиду за последний год — улыбающегося Сюэ. К её удивлению зеркало отобразило совсем другое.

Осознав это, Ин Сянхуа отбросила его, словно гадюку, вцепившуюся в

палец. С жалобным звоном артефакт прокатился по белоснежному полу и замер в углу комнаты. А она, прижав обе руки к груди, попыталась унять скачущее от волнения сердце.

— Не может быть… Неправда! — её голос отразился от безразличных нефритовых стен, взлетел под высокий потолок, разбился там и затих.

Ин Сянхуа вскочила на ноги, принявшись тревожно ходить по комнате. Как такое могло случиться? Возможно, зеркало лжёт, как до этого лгал Сюэ? Владыка-страж никогда бы не поступила так с первым учеником! Хозяйка дворца Дафэн слишком ценила Фан Синюня.

* * *

Мэн Чажан незаметно погладила рёбра и поморщилась — там, где плоть успела затянуться, останутся шрамы. И сейчас эти места нещадно зудели противной, тянущей болью. Заклинание клана девятихвостных лис имело свою цену, но она заплатила её с радостью. Теперь долг перед небожительницей погашен.

Она наблюдала за своей благодетельницей уже долгое время и никак не могла взять в толк — чем та расстроена? Люй Инчжэнь стояла на коленях на скалистом выступе у медленно несущей мутные воды реки, прикрыв глаза и не двигаясь. А в двух шагах позади неловко переступал с ноги на ногу командующий Сюэ. Мэн Чажан давно сообразила — асур смущён и растерян. Это считывалось и в позе, и в виноватом выражении обычно спокойного лица.

Наконец, он коснулся плеча небожительницы, заставив ту вздрогнуть и оглянуться.

Ветер, резкий и по-осеннему холодный, трепал ивы, растущие вдоль берега, мешая расслышать чужой разговор. Мэн Чажан напрягла не только лисий слух, славящийся сверхъестественной остротой, но и духовное чувство.

— Не стоит так убиваться, — сказал командующий Сюэ. — От одного взгляда на тебя у меня душа переворачивается…

Голос его звучал непривычно мягко и тепло.

— Басюн не хотел оскорбить тебя… Он не знал всей правды!

— Что это меняет? — отозвалась небожительца.

Сказав это, она взглянула на текущую мимо воду и тихо добавила:

— Как мне поступить, Цзян-эр? Все мои кости сокрушены, а плоть размолота в прах… Скажи, где теперь взять силы?

Она говорила слишком спокойно и слишком отстранено. Командующий Сюэ опустился рядом с небожительницей на колено и, взяв её руки в свои, принялся что-то нашёптывать на ухо.

Сколько не силилась Мэн Чажан разобрать слова асура, ничего не получалось. Тогда она оставила место под ивой и направилась в ближайший лес. В животе неприятно урчало. Потеря духовных сил неизменно будила голод. В таких случаях лучше не сопротивляться ослабленному телу.

Первой ей попалась мелкая мышь. Оторвав зверьку голову, лиса с удовольствием вгрызлась

в ещё теплое мясо. Тушка была небольшой, но достаточно жирной для лесного обитателя. Следом встретился крупный слизень, пытавшийся забраться на глиняную кочку. А потом пришла очередь выползшей погреться на солнышко гадюки. Яд Мэн Чажан не пугал. Демона невозможно убить, скормив ему ядовитую змею. Гадюка даже попыталась укусить, но была проглочена точно так же, как до этого мышь.

Насытившись, лиса растянулась во весь рост на пожухлой траве и с наслаждением потянулась. Теперь ей казалось, что боль в рёбрах немного отступила.

Назойливая мошка тут же попробовала примоститься на кончике носа, но Мэн Чажан согнала её и, прищурившись, осмотрелась. Первым на глаза попалось низкое растение с многочисленными серо-зелёными стеблями, усеянными длинным пушком. Оно спорило с наступающей осенью — между стеблями к остывающему солнцу пробилось ярко-фиолетовое соцветие с медово-жёлтой сердцевиной.

Сон-трава! Только необычная, если расцвела наперекор природе. Мэн Чажан безжалостно выдернула травяной кустик и запихнула его за пояс. Заварив опушённые листья можно получить хорошее лекарство, быстро заживляющее раны. А ещё… Она покосилась на берег, где командующий Сюэ продолжал тихо разговаривать с небожительницей. Ещё эта трава полностью оправдывает своё название.

Лиса вернулась лишь к полудню, когда эта странная пара решила спуститься с каменистого выступа над рекой.

Она уже успела наведаться в соседнее поселение, утащив чан и глиняные пиалы из ближайшей к лесу хижины. Оказавшись у берега, Мэн Чажан развела огонь и принялась заваривать чай. Кроме сон-травы она бросила в воду пригоршню сушёной мяты, раздобытой в том же людском поселении. А готовым напитком угостила командующего Сюэ.

Асур был настолько увлечён небожительницей, что лиса почувствовала укол ревности. Это она помогла благодетельнице сбежать! Так почему всю славу и внимание командующий забрал себе?

Сюэ Моцзян предвосхищал теперь каждый взгляд Люй Инчжэнь и каждое движение. Когда та хотела сесть у костра, асур собрал опавшие листья. А когда она потёрла руками плечи, словно промёрзнув на ветру, подал мантию.

Поэтому, когда командующий уснул, откинувшись на шероховатый ивовый ствол, Мэн Чажан едва удержалась от торжествующего вопля. Она сама пройдёт тысячи гор и десятки тысяч вод, оберегая благодетельницу! Пусть уже ничего не должна Люй Инчжэнь, но эта упрямица вызывает уважение.

Лиса лучше других знала — от предложений Тёмного владыки не отказываются. А небожительница отказалась, расплатившись за свободу выбора собственным даньтянем. Пусть не сомневается — Мэн Чажан доведёт её в безопасное место на севере, где живут остатки лисьего клана!

— Почему мне не наливаешь? — вопрос Люй Инчжэнь прозвучал неожиданно.

— Этим лучше промывать раны, госпожа, — лиса плеснула тёплый чай на руку и, развязав платье, принялась протирать заживающие раны.

— Вот как? Так зачем напоила Сюэ?