Небесный город

Вайд Марика

Наблюдая духовным чувством за Небесным городом, простершимся у его ног, Чэнь Чжэкай «видел» армию асуров, накатившуюся на белоснежный нефрит дворцов удушающей чёрной волной.

Небожителям не стоило объявлять демонами тех, кто всегда был сильнее! Клан Асюло теперь носил чёрные одежды в насмешку ценителям жемчужно-белых мантий. А сражение на улицах напоминало противостояние инь и ян, изначально заложенное в основание Трёх миров.

Если не будет абсолютной тьмы, кто захочет идти к свету?

Чэнь

Чжэкай печально вздохнул. Судьба провела его по тонкой кромке платинового лезвия сомнений, оставив с израненной душой. Он невольный свидетель грядущих перемен. Ещё немного и палочка благовоний догорит — чёрное окрасится в белый, а белый потеряет первозданную чистоту. Так было всегда и так будет впредь: инь перетечёт в ян, обеспечивая развитие Трёх миров на пути совершенствования и познания высших истин.

Самая главная из них: нет абсолютного зла и совершенного добра. Любой свет носит в себе каплю тени. И каждая тьма хранит отблеск вечного сияния.

Законы вселенной нерушимы, но горе оказавшемуся на сломе времён! Если он выдержит перемены, то, что случится с бедной девочкой?

Чэнь Чжэкай вернулся к отполированному веками медитаций камню, сел в позу лотоса и погрузился в созерцание себя. Единственное, что остаётся сейчас — наблюдать.

Он вмешался в дела Небесного города целых три раза: направив энергию инь в Сумеречный зал для пробуждения Дьявольского меча; показав дочери генерала Ань печать дома Чэнь, тем самым вынудив найти себя на горе Шэньчжиянь; и передав ей осколок Ока Бога.

Да свершится небесная справедливость и Око Бога проложит верный путь!

Большего Чэнь Чжэкай позволить не мог, цена и без того высока. Саньцин никогда не примут небожителя, посмевшего играть судьбами Трёх миров. Его истинная смерть уже предрешена. Лишь одно греет опечаленное сердце — жертва эта принесена ради благоденствия Девяти Сфер.

* * *

— Цуймингуй-басюн, позволь усилить охрану? — Сюэ Моцзян сидел напротив, нервно постукивая пальцами по столешнице.

Тёмный владыка взглянул на командующего с беспечной улыбкой и отрицательно покачал головой.

— Нет.

— Да что с тобой сегодня? — воскликнул Сюэ Моцзян. — Думаешь, во дворце Шантянь можно спрятаться от коварства небожителей? Каждый из них желает вогнать небесные гвозди в твою незащищённую спину!

— Я знаю… — Цуймингуй пригубил тёплый жасминовый чай, аккуратно, словно пил Хай Шуй.

— Гуэ-фу, почему молчишь? — командующий с недовольным видом обратился к Чжу Хуэю, стоящему подле хозяина. — Неужели, один я беспокоюсь о судьбе Тёмного владыки?

— Командующий Сюэ, — бесцветным тоном отозвался Чжу Хуэй, — из нас двоих только у тебя высокое положение в клане Асюло. А этот недостойный всего лишь слуга своего господина.

Фарфоровая чашка с противным

звуком соприкоснулась с мраморной столешницей, оставляя бледно-жёлтые брызги чая на идеально белой поверхности. Цуймингуй одарил их уничтожающим взглядом и, поднявшись со стула, приблизился к окну.

— Смотрю, больше никто не верит в меня?

— Цу… Тёмный владыка! Как можешь говорить такое? — Сюэ Моцзян вскочил на ноги, едва не перевернув столик. — Этот командующий рад служить тебе и клану Асюло, но он также отвечает за твою безопасность!

— Если рад служить — служи, — холодно бросил Цуймингуй. — Я всего лишь пожертвовал Дьявольским цинем, а ты уже кричишь на всех углах о моей слабости.

— Басюн…

Цуймингуй приложил палец к губам:

— Тсс…

Сюэ Моцзян с явной неохотой подчинился. В комнате повисла напряжённая, как натянутая тетива боевого лука тишина. А затем она лопнула, потревоженная низким голосом Тёмного владыки:

— Позовите Ань Син.

— Кх… кх…— Сюэ Моцзян закашлялся, словно поперхнулся слюной и осторожно заметил, — Цуймингуй-басюн, не лучше ли самому навестить её?

Тёмный владыка с кривой ухмылкой осмотрел командующего с головы до ног.

— Нет, я помню — вы с Ань Син дружны с детства, — голос его сочился насмешкой, как переспевший арбуз, истекающий сладкой влагой на солнце, — но никак не могу взять в толк, где пределы этой дружбы? Скажи мне, Моцзян-бади, в какой точке ты готов отступить от дружбы в пользу повиновения главе клана Асюло?

— Я… — взгляд Сюэ Моцзяна наполнился искренним непониманием, — этот командующий не хочет наблюдать, как Тёмный владыка и его невеста воюют друг с другом! Что в этом оскорбительного, навестить её? Разве владыке мало настоящего кровопролития?

Цуймингуй раздражённо взмахнул руками, заводя их за спину, — широкие рукава тёмно-синей мантии шумно хлопнули и опустились крупными складками, пряча сильные пальцы, сцепленные в замок.

— Если тебя послушать, Моцзян-бади, то мне стоит попросить прощения первым?

— Так и есть, Цуймингуй-басюн. Только старый осёл станет упираться посреди моста, перекинутого через пропасть, и начнёт пятиться.

Цуймингуй одарил командующего ещё одни едким взглядом, но всё же согласно кивнул:

— Хорошо! Послушаюсь тебя на этот раз.

Резко развернувшись, он направился к двери. Сюэ Моцзян и Чжу Хуэй напряжённо переглянулись.

— Следовать ли нам за владыкой? — командующий бросил вопрос в звенящую тишину, явно не надеясь получить вразумительный ответ.

Но Чжу Хуэй ответил.

— Командующий Сюэ, ты же не хочешь, чтобы два ворона выклевали глаза друг другу?

— А ты неуважителен, Гуэр-фу! — с кривой усмешкой отозвался Сюэ Моцзян. — Что, если Тёмный владыка узнает о твоих словах?