Небо стоит верности
Шрифт:
Но что- то не попадаются неизвестные острова…
Мечты, мечты… Где они - «Геркулес» и «Святая Анна»? Где остров, которому суждено носить мое имя?…
* * *
Весна. По ночам еще морозно, временами беснуются метели, но снег, что сыплется из низких облаков, уже не сухой и колючий, как зимой, а влажный и мягкий. Когда же он под лучами солнца
Я уже привык к туманам в море, как к чему-то неизбежному. И они не представляются стихийным бедствием, таящим в себе непременную опасность. Ведь при полете над морем исключена встреча с препятствием, разве только во время привязок к берегу. Или «повезет» - и ты наскочишь на одинокий айсберг, впаянный в лед где-то далеко в море…
Туман. Сегодня он скрыл все побережье, а мы возвращаемся с последнего маршрута разведки, и у нас не так уж много горючего. Наверно, поэтому беспокойство на лице командира.
– Сергей Александрович, - подзывает он радиста.
– Запроси Диксон.
– Диксон слушает, Николай Варфоломеевич.
– Диксон! Я - триста двадцатый. Пригласите дежурного синоптика к микрофону.
– Синоптик Пронин. Слушаю вас.
– Обрисуйте нам погоду в вашем районе, - просит Метлицкий.
– Наша погода обуславливается антициклоном, центр которого расположен над Красноярском. Туман объясняется вторжением теплых воздушных масс на холодную подстилающую поверхность…
– Нам от этого не легче, - комментирует Метлицкий, обернувшись ко мне.
– Площадь распространения тумана по всему побережью Карского моря и восточной части Баренцева. Предположительно продержится сутки, возможно, двое. Прием.
– Я - триста двадцатый. Что можете посоветовать? Посадка у вас возможна? Прием. [63]
– Я - Диксон. Видимость у нас сейчас около пятидесяти метров. Рекомендую идти в Игарку. Там погода хорошая. Прием.
– Сергей Александрович!
– окликает Метлицкий радиста.
– Связь с Игаркой есть?
– Есть. И погода там хорошая, но аэродром затоплен… Паводок.
– Та-ак, - тянет Метлицкий и продолжает размышлять вслух: - Может, в Красноярск потянем?…
– Мало горючего, командир, - замечает Митя.
– Знаю. Запроси наш базовый.
– На проводе! Что передать?
– Пусть синоптик сообщит погоду.
Мы вслушиваемся в тревожный писк морзянки. Намесников медленно переводит вслух:
– На базе тоже туман… Возможны просветы… Рекомендуем следовать к нам… Что отвечать?
– Отвечай: следуем к ним!
Берем курс на базовый аэродром.
Над полуостровом Ямал туман разрывается, и в просветы проглядывает желто-бурая тундра. Маленькие безымянные ручьи на ней превратились в полноводные реки, с гладкой поверхности которых, испуганные
Над базой густой туман. Уйти куда-нибудь в район хорошей погоды уже нет возможности: горючее на исходе. Митя - в который раз!
– проверяет в фюзеляже бочки, он еще надеется, что обнаружит клад в виде двухсот литров бензина…
– Триста двадцатый, триста двадцатый! Над морем видимость улучшилась! Метров пятьсот - семьсот! Заходите на посадку с моря!
– Добро, заходим!
Выходим на приводную радиостанцию, затем удаляемся в море. Пилотирую по приборам. Метлицкий держит руки на штурвале, но в мои действия пока не вмешивается.
– Снижайся, - говорит он.
Перевожу самолет на снижение.
– Высота сто метров!
– докладывает Островенко.
– Еще ниже! [64]
– Прошли две минуты. Разворот!
Начинаю разворачиваться на обратный курс - к берегу.
– Высота пятьдесят метров!
Идем в сплошном тумане.
– Высота тридцать метров!
– Просматривается лед!
– восклицает Метлицкий.
– Вижу берег! Управление взял! Контролируй по приборам!
– Есть!
Мне видно напряженное лицо командира, его крепко сжатые на штурвале пальцы. Вот в левом окошке мелькнуло темное пятно - берег.
– Выпустить шасси!
– Есть шасси!
Самолет тычется колесами в песок аэродрома.
– Приехали, - заключает Штепенко.
– С окончанием работы вас, мальчики! А тебя, - Штепенко протягивает мне руку, - с крещением ледовой!
Поднимаюсь со своего сиденья и пожимаю протянутую руку. Митя обнимает меня за плечи и доверительно шепчет:
– Считай, экзамен выдержан. Будешь летать, друже!…
Глава 10. Здравствуй, друг По-2!
В Москве жара, белый пух тополей снежными хлопьями кружится в воздухе, а вчера Арктика провожала нас настоящим снегом, свирепой поземкой.
Добираюсь в управление.
– О работе можешь не рассказывать, - встречает меня Мазурук{19}.
– Рад за тебя. Говорят, обкатался. Но разговор не об этом.
– И безо всякого перехода: - Нет желания полетать на По-2?
Я недоуменно пожимаю плечами. Мазурук истолковывает, это по-своему.
– Понимаю, летать на старом самолете неинтересно… К тому же существует мнение, что летать на нем проще простого. А ведь не так, верно? Приборов мало, летчик один, без радиосвязи… На нем летать сложно, очень сложно! Согласен?