Небо в огне

Токацин .

Изыскатель выбрался на раскалённую площадь и долго стоял, держась за каменный уступ. Он попытался снова поднять лицо к солнцу, но глаза немедленно защипало. «Я никогда не оскорблял богов,» - думал он. «Я не нарушал их волю. Может, я недостойный служитель, а Эхекатлан – не лучший из городов, но нам нужны и свет, и вода. И вода, и свет. И одно солнце – в небесах…»

Комментарий к Глава 21. Трофей

Нерушимая броня, взгляд с небосвода.

========== Глава 22. Дыхание войны ==========

Едва небо посветлело, с северной окраины долетел звук банного рожка, и ещё один отозвался

с юга. Хифинхелф приподнялся на локте, дотянулся до окна и приоткрыл ставни, удивлённо прислушиваясь.

– Ссередина месяца? Не рано вам мытьсся?

Ящер был неспокоен уже давно, и Алсек боялся, что дело в ране – пусть она затянулась, и шрам уже побелел, но что-то внутри могло срастись неверно, - и он обрадовался, услышав, что Хифинхелф почти уже не шипит – значит, покой к нему возвращается.

– Это для беженцев, - махнул рукой Алсек. – От Кештена путь неблизкий, им полезно помыться.

– Хорошшая затея, - кивнул ящер, смахивая с чешуи вездесущую пыль. – Много ли тех беженцев? Может, ссмотрители купален и меня впустят?

Сунув подмышку новенькую рубаху, иприлор выглянул в окно, тихо свистнул, подзывая кумана, и через несколько мгновений Алсек увидел в воротах квартала лишь клубы пыли – ящеры унеслись на северную окраину. Жрец пожал плечами и перевернулся на другой бок.

Но вставать ему всё равно пришлось, и очень скоро – в воротах затрещали завесы, жалобно зазвенели горшки и плошки, глухо зарычали и столкнулись панцирями сердитые ящеры-анкехьо. Алсек высунулся в окно с пронзительным воплем, и бронированные звери от неожиданности отпрянули от ворот и зафыркали.

– Ий-е! – взвизгнула восседающая на одном из них Сийя Льянки; теперь, после смерти Ксарны, она вплела в бахрому налобной повязки красные нити главы рода. – Спасибо, почтенный жрец! Хэ, хэ, подтолкните сзади эту толстую ящерицу!

– Сама ты, тьма тебя побери… - еле слышно пробормотал наездник второго ящера, но зверя своего заставил отступить на пять шагов в переулок. Анкехьо с пожитками семейства Льянки, скрежеща шипами по камням ворот, протиснулся во двор.

Ещё двое из рода Льянки шли за ящером, и Алсек не видел их лиц из-под широких шляп. Загнав анкехьо под навес, они принялись отвязывать от его спины тяжёлый груз и складывать у очага. Тут были корзины, наполненные горшками, плошками и кувшинами, мотыги и метёлки, черенки от лопат и их «лезвия» бережно проложенные листьями, множество крючков и подпорок, тростниковые желоба и десятки циновок, свёрнутых рулонами – и новеньких, и совсем истрёпанных. Малую часть груза люди принесли на себе – её сразу отправили в дом. Нинан Льянки вышел, чтобы помочь, приветственно кивнул Алсеку и взялся за дело. Как и все Льянки, он был угрюм и к разговорам не расположен.

– Похоже, что эти зноррки выгрребли все вещи из своего дома в полях, - заметила Койлор, из-под руки Алсека выглянув во двор. – Не оставили там даже кррысиной шкуррки.

Владелец анкехьо ждал у ворот, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, и едва последний тюк сняли с панциря, оседлал ящера и погнал прочь из квартала переписчиков. Уехал он недалеко, в соседнем переулке обнаружив, что панцирные звери встали гуськом чуть ли не от площади до ворот,

и он в этой череде далеко не первый.

«Не дошло бы до драки,» - покачал головой Алсек, слушая отдалённый рык анкехьо и рявканье разозлённых куманов. Все стада, сколько их ни было на пастбищах Эхекатлана, загоняли сейчас в стойла Медной Четверти, под ногами у них путались нагруженные ящеры, перевозящие в город пожитки селян, - воплей и ругани много было на улицах в эти дни, и стража сбивалась с ног, следя, чтоб хотя бы обошлось без кровопролития.

– Готово, - объявила, выйдя во двор, Сийя. – Все, кроме Гвайнаиси и Нинана, - ступайте за мной! Ещё две поездки, тьма их пожри… Злой же сегодня взгляд у Згена!

Алсек недоумённо покосился на солнце. Ни ярче, ни жарче оно со вчерашнего дня не стало – день за днём тонули в бесцветном раскалённом расплаве, словно Эхекатлан погрузился на дно чана с кипящим стеклом.

Услышав шипение Койлор, он подошёл к окну, чтобы захлопнуть ставни и оставить жару на улице, но задержался и долго стоял, глядя в переулок – и дальше, поверх крыш. Вдали, на юго-востоке, грохотали боевые барабаны.

До казарм он добирался долго – все переулки были запружены караванами ящеров и носильщиков. По приказу наместника все пряные растения, все Меланчины, все недозрелые колосья Сарки, все садки с фамсами, - всё, что ещё оставалось съестного или пригодного на растопку в застенье, свозили сейчас в хранилища Медной Четверти. Все окрестные Нушти лишились побегов, были срезаны едва ли не под корень. Поля опустели – только Олеандры и пыльные мерфины ещё зеленели над перекопанной землёй. Алсек слышал, как жители вполголоса сетуют на нелепый приказ – уж земляным-то клубням могли бы дать дозреть!

«А ведь Чарек в дни Аймурайчи одарил нас двойным урожаем,» - хмуро думал жрец, обходя стороной злых ящеров. «Надо было нам ещё тогда понять его знак…»

Во внешнем дворе большой казармы, отмеченной крыльями из медных лезвий над входом, толпились жители – рослый Гларрхна и смутно знакомый Алсеку полусотник из рода Мениа принимали новобранцев. Отбирали без придирок – редко кто-нибудь из пришедших отправлялся обратно домой. Из казармы доносился грохот и лязг – там раздавали оружие и примеряли доспехи, а во внутреннем дворе, как слышал жрец, кто-то с зычным голосом обучал бойцов. Чуть поодаль, там, где переулок расширялся, громоздились вороха подсушенного тростника, рядом стоял стражник, ожидая, когда траву утащат в мочильню. Прочной брони на всех не хватало, а непропитанные плетёнки из тростника, пусть даже обшитые кожей, наместник выдавать опасался – когда дойдёт до сражений, будет слишком много огня…

– Хаэй! – окликнул его Гларрхна и жестом велел подойти. Алсек бегом обогнул толпу недовольных жителей и с надеждой взглянул на него.

– Сонкойок? Иди домой, - буркнул хеск. – Тебя не возьмём. Ящеру тоже передай, чтобы тут не болтался.

– Хэ-э… - жрец изумлённо мигнул. – Могучий воин! Почему мы не можем защищать наш город? Ты думаешь, мы слишком слабы, чтобы сражаться? И я, и Хифинхелф проявили себя в бою, и мы…

– Тихо ты! – недобро оскалился Гларрхна. – Приказ Даакеха. Радовался бы, что под стрелы не гонят!