Небо в огне
Шрифт:
– Ну рразумеется, - оторвалась от миски крылатая кошка. – У вас обычно нагрраждают за невыполнение прриказов?
Аманкайя растерянно мигнула.
– Тише, Ярра, - Шафкат недовольно покосился на кошку. – Мы мало знаем о местных порядках. И о легендах, кажется, тоже. Что такое «Кровавое Солнце», под чьей оно рукой, и что должно случиться с небом? Ни о чём подобном я в Ирту не слышал.
– Зген всесильный! – покачал головой Алсек. – До чего странные слова! Этот человек был один? Он прилетел с востока и на восток улетел?
– Один, - кивнула Аманкайя. – Он наверняка из Вегмийи – Хурин Кеснек… А обратно он не полетел. Видели, как тонакоатль повернул
– Не видел, - вздохнул жрец. – Боги! Вот это беда. Хурин Кеснек, воин Вегмийи, на крыльях тонакоатля – и безумен, как голодный умран. Что же почтеннейший Даакех не приказал страже удержать его? Наверное, в Чакоти вообще не знают, куда он пропал. Если и в Икатлане его не перехватят – как бы он не натворил дел…
Хифинхелф сочувственно хмыкнул.
– Джасскар Ханан Кесснек, говорят, очень ссуров ссо ссвоими людьми. Этому нессчасстному не жить. Хссс… Сскверный сслучай.
Повисло молчание – тень безумия словно накрыла всех ледяным крылом. «А будь почтеннейший Даакех не так благоразумен, из-за этого несчастного случилась бы резня…» - подумалось Алсеку, и он поёжился. Резать куманов ему доводилось, мертвяков он уничтожал с радостью, много огнистых червей, злобных небесных змей и песчаных крыс пало от его руки, но убивать разумных – совсем другое дело, и лучше, если ты не воин, в это не ввязываться.
Первым заговорил Шафкат.
– Грустно думать о судьбе этого воина, и всё-таки, уважаемые Ти-Нау, мне интересно было бы услышать о Кровавом Солнце. По вашим лицам я прочёл, что все вы знаете, о чём речь… Это очень известная легенда?
– А-а… Само собой, почтенный Шафкат, - спохватился Алсек. – Старая-старая легенда. Ею даже детей уже не напугаешь. Из тех времён, когда не было ни Эхекатлана, ни священной столицы, ни даже убежища Гвайны в северной пустыне. И великий город Чундэ ещё не был мёртвым… ещё до Применения – очень, очень давно. Зген, даритель жизни, был тогда в гневе на наших предков. Они – люди Коатлана – проявили к нему непочтение, и он наслал на них испепеляющего змея из недр Солнца. Имя ему было Тзангол, но называли его Кровавым Солнцем, - он пил кровь, как люди пьют воду, и радовался только ей. Он заставил всех убивать друг друга и сам залил Коатлан небесным огнём. Тогда коатекам пришлось уйти со своей земли. С тех пор мы, их слабые потомки, живём тут, меж трёх пустынь и одного гнилого болота.
– Внушительно, - задумчиво сказал Шафкат и потянулся за папирусным свитком. – Насколько древняя это легенда, уважаемый жрец? Можно предполагать, что во времена правления Гвайны Ханан Кеснека она рассказывалась так же?
– Её до Гвайны ещё рассказывали, - серьёзно ответил Хифинхелф. – Мои предки ещё были рабами у демонов и копали первые норы на берегу Ссимту, когда впервые это усслышшали.
– И солнечный змей так прросто оставил зноррков в покое? – шевельнула ухом Ярра. – Не стал их прреследовать? Ты что-то не успел ррассказать, почтенный жррец.
– А, - махнул рукой Алсек. – Так и есть. Несколько воинов напали на него и убили, но он не умер, а стал круглым камнем. Его закопали так глубоко, что даже чёрные реки там не текут. И больше он не появлялся.
– Алсек Сонкойок! – макушка Гвайнаиси давно виднелась за окном, но тут внучка Ксарны не утерпела и высунулась из-за травяной завесы. – Почему ты не сказал про кошек? Это они остановили солнце за краем неба, чтобы оно не помогло Тзанголу! Это йиннэн сделали, а Ярра – тоже йиннэн, и ты её обидел! А Кровавым Солнцем его назвали, потому что он сделал
Ксарна тяжело вздохнул и поднялся с циновки, постеленной у очага. Гвайнаиси немедленно пригнулась, ныряя под прикрытие стены.
– Да, что-то такое ррассказывают, - задумчиво сощурилась Ярра. – Солнце в кррасном венце… Оно и без крровавой корроны выжигает рразум. Несчастному посланцу – выздорровления, а я пойду посплю в холодке.
Шафкат рассеянно кивнул, поспешно занося что-то в свиток. Алсек заглянул в свою миску и нашёл там голодную ящерицу, подъедающую остатки.
– К слову о змеях, - Хифинхелф вышел из задумчивости, огляделся по сторонам, покосился на темнеющее небо. – Почтенный Шшафкат, я знаю хорошшее мессто для разговора сс небессными змеями. Холм называетсся Пессчаная Улитка. Там выссоко, они чассто там роятсся. А шшто кассается приманки – там полно пессчаных крысс. Я отправилсся бы сс вами для пущей безопассноссти… плата вессьма умеренная, можем рассчитатьсся малой усслугой.
– Песчаная Улитка? – взгляд чародея мигом прояснился. – Что же, это заслуживает обсуждения.
Алсек встал, подобрал пустые миски. Последние зеленовато-жемчужные отсветы заката ещё дрожали на блестящих камнях крыш. Изыскатель попытался представить их багряными и задумчиво покачал головой. «Солнце в красном венце…» - неожиданно его пробрал озноб, он вскинулся, ища на тёмном небе давно закатившееся светило. «Вот же совпадение! Так и до полусмерти напугаться можно. Спрошу завтра у Хифа, что он видит в небе…»
========== Глава 05. Гватванка ==========
– Хшшш… - Хифинхелф высунул тонкий язык, принюхиваясь к ветру. Алсек втянул воздух поглубже и поморщился – теперь долго будет не избавиться от кислого привкуса во рту! Здесь, на вершине Песчаной Улитки, небесные змеи так долго тёрлись о выступы скал, что стесали их начисто, и весь холм пропах этими летучими существами и плавленым камнем.
Ящер, оглядевшись, достал из-под камня ободранную тушку песчаной крысы. Дело шло к вечеру, умер этот зверёк рано утром, и как ни старался Хифинхелф упрятать его в тень, жара нашла его и там. Вонь гниющего мяса поползла по холму, несколько мух слетелись на приманку, из неприметной щели в скале выползла мохнатая красная личинка да’анчи, зашевелила волосками, уверенно направляясь к тухлятине. Хифинхелф поднял лапу над камнем, из-за дальнего валуна поднялся прут с привязанной к нему красной тряпицей, - Шафкат был на месте. Алсек еле слышно хмыкнул, спрыгнул с верхнего уступа и соскользнул вдоль каменистого склона в ложбину, присыпанную песком. Битый песчаник захрустел под ногами.
Ветер метался над Песчаной Улиткой, то утихая, то срываясь на отчаянный вой, и Алсек едва успевал ловить улетающую шляпу. Здесь, в ложбине, по крайней мере, было тихо - и песок, укрытый скалами от солнца, не обжигал ноги.
Сбоку тянуло холодом. Куст пустынной колючки прицепился к обрыву, запустил корни в разлом. Алсек ткнул туда прутиком – пальцы на миг обледенели, сердце забилось чаще.
«Ага…» - изыскатель чуть сдвинулся, смахнул с откоса каменное крошево и нанесённую из пустыни пыль. То, что казалось обычным широким уступом на склоне холма, было сложенной из отёсанных камней крышей. Одна из стен невысокой округлой башни врастала в скалу, вторая выступала полукругом, едва не на половину высоты уходя в песок. Алсек поискал в стене щели – их не было, и даже корень пустынной колючки едва ли дотянулся до внутренностей башни. Но холодом от неё тянуло.