Небо за нас
Шрифт:
— Докладывай!
— Слушаюсь, ваше высочество, — с опаской посмотрел на меня адъютант, но потом, видимо решив, что нравственное мое здоровье пришло в норму и хуже уже не станет, почувствовал себя свободнее и затараторил, торопясь первым вывалить хорошие известия. — Как вы и предполагали, после краткого затишья погода ухудшилась и начался шторм, перешедший постепенно в настоящий ураган. Да какой! Такого даже здешние старожилы не помнят! Гром, молния, дождь пополам со снегом, а пуще всего шквальный ветер до семидесяти узлов.
—
— Все благополучно, — поспешил успокоить меня Юшков. — Правда, «Париж» едва не сорвало с якоря, да понесло к «Константину», но Перелешин справился и все обошлось. А выкинуло на берег захваченную еще в начале войны у турок шхуну, перевозившую на Кавказ контрабанду. Команды на ней почти не было, вот и не совладали. Да и, прошу прощения, черт бы с ней. Дрянное судно и делом занималось скверным. Главное-то не в этом!
— А в чем?
— Союзникам ведь куда горше нашего пришлось. Их ведь никто не предупредил!
— Давай-ка, брат, с этого момента поподробнее!
— Начну с суши. Наблюдать при таком ветре сами понимаете непросто, но можно с уверенностью утверждать, что палаточный лагерь французских войск и главное депо [2] уничтожены совершенно. У англичан, полагаю, ситуация ничуть не лучше. Только одни бегают, как будто с цепи сорвались, а вторые сбились в кучу и ждут.
— Врешь, поди, — усмехнулся я.
— Ни боже мой! Сведения получены от нескольких неприятельских солдат, воспользовавшихся непогодой для побега.
— И много таких?
— Пока знаю о пятерых. Говорят, их много больше, однако не все сумели дойти. Кто заблудился, кто замерз, а один бедолага у самых наших укреплений поскользнулся, упал в балку, да и шею свернул, царство ему небесное!
— Аминь! — отозвался я. — А что на море?
— Подробности пока не известны, но уж будьте покойны, у эскадр Дандаса и Брюа дела совсем швах! Наблюдатели говорят, что, по меньшей мере три вражеских судна выкинуло на берег. Но скорее всего много больше, шторм ведь еще не кончился! Да и посты у нас не везде есть.
— А вот это хорошо, — облегченно вздохнул я, и обернувшись к висящим в углу иконам, совершенно искренне перекрестился. — Ты ведь понимаешь, что это значит? «Afflavit Deus et dissipati sunt» [3]
— Вы думаете?
— Уверен! — с энтузиазмом воскликнул я, после чего резко подскочил со своего места. — Нельзя терять ни минуты! Прикажи закладывать лошадей, мы отправляемся на эскадру, чтобы выйти в море.
— Помилуйте, ваше высочество! — изумленно посмотрел на меня адъютант. — Куда ехать-то? Шторм ведь еще не утих. На улице ветер такой, что не всякий человек на ногах устоит…
— Ты же говорил, что стихло?
— Так по сравнению с тем, что было и впрямь полегче, но не так чтобы корабли вывести!
Не до конца поверив Юшкову, я подошел к балконной двери и попытался открыть ее. Это оказалось не таким уж простым делом, но как
— Простынете, Константин Николаевич, — аккуратно отодвинув меня в сторону, заявил Федор, после чего не без труда закрыл дверь.
К счастью, поток ледяного воздуха не только освежил мою разгоряченную голову, но и вернул ей способность мыслить здраво.
— Вот что, дружище. Вызови ко мне Корнилова и… хотя нет. Пока его одного, а к вечеру, генерала Липранди.
— Тоже одного?
— Пожалуй, нет. Пусть с ним придут Тимофеев, Лихачев, Хрущов… да князя Васильчикова не забудь пригласить!
— Слушаюсь! Немедленно отправлю ординарцев.
— Действуй, братец.
Не прошло и часа, как ко мне явился Корнилов, но не один, а вместе с Нахимовым. Как оказалось, Павел Степанович оказался у него и узнав, о моем выздоровлении не захотел оставаться в штабе.
— Мы все сердечно рады видеть ваше высочество в добром здравии, — выразил всеобщее мнение начальник штаба флота. — Признаюсь, вы очень нас напугали.
— Пустое, господа. Перенервничал, конечно, было дело, но сейчас уже все хорошо.
— Слава богу! — как мне показалось, вполне искренне хором отозвались адмиралы.
— Юшков доложил мне, что эскадра в полном порядке? — сразу же перешел к делу я.
— В общем, да, — осторожно согласился Нахимов. — Мелкие повреждения, конечно, имеются, но в целом все обошлось пока благополучно. Говоря по чести, если бы ваше высочество не отдали показавшийся нам поначалу довольно странным приказ, все могло кончиться куда хуже. Не представляю, как вам это удалось, но вы нас всех буквально спасли…
— Вот и славно! — довольно бесцеремонно прервал я его славословия. — К счастью для нас, неприятель не имел возможности переждать непогоду в гавани и наверняка понес значительные потери. И как по мне, было бы весьма глупо не воспользоваться этим обстоятельством.
— О чем вы? — насторожился герой Синопа.
— Готовьте эскадру к выходу в море!
— Сейчас?! — ужаснулся адмирал.
— Господь с тобой, Павел Степанович! Завтра, конечно.
— Но шторм еще не закончился, и бог знает, сколько продлится!
— Завтра, господа! — весело посмотрел я на флотоводцев. — Пока вражеский флот рассеян по морю, да к тому же еще и потерял некоторое количество кораблей, следует нанести ему сокрушительный удар и вернуть себе господство на море!
— Вы полагаете это возможным?
— Я полагаю это необходимым!
— Но это может быть очень опасно… ведь мы не знаем состояния вражеского флота. Не лучше ли для начала послать на разведку пароходо-фрегаты, а уж затем, если предположения о потерях союзного флота подтвердятся подумать о дальнейших действиях?