Небоскребы магов
Шрифт:
Замок выглядит неприступным, по всей видимости строили в те времена, когда жестокие войны кипели по всей территории королевства, что могло тогда еще и не быть королевством.
Я на ходу подозвал Ваддингтона и парочку наиболее смышленых с виду гвардейцев.
– Что скажете?
– Если не впустят, – сказал он, – то не впустят. Так просто не войти.
Фицрой сказал медленно:
– Могут впустить вас одного, глерд. Остальных оставят здесь под прицелом арбалетов.
Один из гвардейцев сказал с нервным смешком:
– Что арбалеты…
Как и водится в хорошо защищенных замках, над воротами подвешены на канатах толстые очищенные от веток связки бревен. Штук по пять. Если веревку обрубить, помчатся до самого низу, сметая и превращая в кровавое крошево любую армию.
Фицрой проговорил в некотором сомнении:
– А в самом деле король отдал тебе этот замок?
Ваддингтон посмотрел на него сердито, но бросил взгляд на неприступный замок и смолчал.
– Не знаю, – ответил я, – уже не знаю… Может быть, в самом деле какая-то проверка?..
Фицрой спросил:
– А если хочет так полукрасиво избавиться от нас? Короли коварны. Или от кого-то, кто с нами?.. Глерд, вас как зовут?
Офицер вздрогнул, ответил послушно:
– Вэнсэн Ваддингтон, благородный глерд.
– Вэнсэн, – поинтересовался Фицрой ласково, – вашего имени нет в списке на повешение? Представим себе, что вас повесить надо, но король не может этого сделать из симпатии к вашей матушке, которая была с ним очень нежна… Как бы он поступил?
Ваддингтон насупился.
– Мой род служил королям верой и правдой, – отрезал он. – Мы верны королю, король верен нам!
– Гм, – сказал Фицрой. – Тогда остается…
Я прервал:
– Ребята, когда мы ворвемся в замок… а мы ворвемся!.. вам нужно вести себя соответственно моменту. На войне как на войне. Я человек дико милосердный, самому стыдно за свою мягкосердечность. Ну вот просто не могу вешать или кому-то рубить головы просто ради смеха! Я гуманист, мне такое не по душе и противно принципам демократа. Потому, если замок придется брать силой, то убивайте сразу любого, кто бросит в вашу сторону хотя бы косой взгляд, а то потом резать будет неловко. Думаю, набрать новых людей в замок проще, чем перевоспитывать старых.
Один из старых гвардейцев, слушающий очень внимательно, пробасил с одобрением:
– Очень мудро, глерд. Я бы счел за честь воевать под вашим знаменем.
– Я хочу, – объяснил я, – чтоб всем было хорошо. И никакого насилия… потом.
– Мудро, – согласился и Фицрой, – зачем какие-то обиды? Обиженных и недовольных перебить сразу, и набрать новых, что служить будут рады. Так и сделаем, Юджин! Но только… как?
– Напросимся на переговоры, – сказал я. – Двоих, надеюсь, пустят?.. А вы будьте наготове. Как только ворота распахнем…
Ваддингтон сказал бодро:
– Если распахнете ворота, замок уже ваш!
Мы с Фицроем пустили коней впереди, гвардейцы, как и положено, на три-четыре конских корпуса сзади.
Нас наконец-то заметили или просто изволили обратить внимание. На пристройке
Я издали помахал рукой.
– Гость в дом – Бог в дом!
Фицрой все опасливо косил на устрашающе подвешенные бревна: стоит им сорваться, сметут нас, как насекомых; я же старательно держал на лице широчайшую улыбку всем довольного человека, которого сейчас примут, накормят, напоят, да еще и молодую служанку положат в постель.
Через некоторое время человек наверху, что все время оглядывался на кого-то во дворе, крикнул нам:
– Двое могут зайти!.. Без коней. Остальные пусть ждут.
Я ответил доброжелательно:
– Все верно, наши кони в такую калитку не пролезут, га-га-га!
Фицрой посмотрел на меня косо и тоже сказал:
– Ха-ха.
В воротах отворилась калитка, у меня екнуло сердце: входить придется, низко пригибаясь, так удобно рубануть мечом по моей склоненной шее, но вроде бы опасности не чувствуется, скорее враждебное любопытство…
Оставив коня, я перешагнул высокий порожек первым, оказавшись в залитом солнцем широком дворе из камня, здесь все из камня, с двух сторон люди с выставленными в мою сторону копьями, а шагах в пяти двое богато одетых глердов.
Фицрой перешагнул вслед за мной, калитку тут же захлопнули и заперли на засов, что чуть поменьше вложенного в петли запора ворот.
Человек на верху ворот крикнул:
– Королевские гвардейцы стоят смирно!
Двое глердов наконец шевельнулись, один сделал короткий шаг вперед.
– Глерд Куланер, – назвался он. – Это мой брат Тернерс. Кто вы, что вас заставило забраться так высоко, когда кров и ночлег гораздо легче и удобнее получить в селах внизу?
Я покосился на Фицроя, тот озирается с восторженным видом, что должно польстить хозяевам и позволить им чуточку расслабиться, он даже отодвинулся вроде бы нечаянно от меня на шаг, но это чтоб не зацепить мечом при схватке.
– Что села, – сказал я пренебрежительно. – Во-первых, там простой сиволапый народ, а здесь культура!.. Во-вторых, глерды… Его величество король Астрингер изволил милостиво пожаловать мне замок Медвежий Коготь и все принадлежащие ему земли с деревнями, пашнями, селами, лесами и озерами. Если вы здесь гости… то я готов вас принять со всем радушием. Как новый хозяин. Вы меня поняли?
Я говорил медленно, раскатисто, с видом всем довольного вельможного дурака, который не сомневается в своем праве приглашать и выгонять из этого замка и даже с отныне его земель.
Они переглянулись, Куланер презрительно поморщился.
– Послушайте, глерд, – сказал он мирно, – это наш замок и наши земли. По праву. Потому…
Я прервал:
– Простите, по какому-какому праву?
Он сказал резче:
– По праву родства! Глерд Гурлей был моим дядей. Потом этот замок перешел ко мне. И никакие бумажки…