Некромант. Присяга
Шрифт:
– Кто дал вам такое право? – сварливо спросил Дрон.
Я вздохнула:
– Высшие Силы. И вы верите в их существование. Иначе бы мне не было никакого смысла все это вам рассказывать. Просто работа у вас такая. Пока вы не удостоверитесь самолично, не прощупаете… не поверите.
– Что вам от меня нужно?
– Вот эта ксерокопия. Или ее ксерокопия.
– Что происходит?…
– Схватка добра со злом, Андрей… Андрей.
Следователь чуть сдвинул прямые темные брови.
– Вам же захотелось, чтобы я сейчас именно так
Пауза тянулась пару минут. Дрон щелкал ручкой и размышлял.
Я приоткрыла левый глаз, взяла кусок пиццы и стала жевать. Не тратить же время попусту…
– Ксения, кто убийца?
Я открыла оба глаза.
– Константин Константинович Федотов. Досье на него запрашивал Ларионов. Если под каким-то предлогом учинить у него досмотр, наверняка можно найти оригинал этого гримуара – если я правильно понимаю, книга бесценная. Также есть смысл… поискать… копчик одной из жертв. Кость может быть вделана в бокал или набалдашник трости, в кулон. Возможно, нож. А еще можно поискать… простите… швабру с инвентарным номером полицейского участка, где работает Ларионов. Я ее на балконе забыла. Но, наверное, Федотов ее уже выкинул.
– А этот? – Дрон положил передо мной пару фотографий деда лет шестидесяти, который радостно улыбался фотографу.
Так… так.
– Андрей, он не виноват, конечно, но пусть сидит. Сажайте.
– В смысле?…
– Он умрет этой зимой, если останется дома, – тихо сказала я. – Потому что один. Потому что спивается. Поверит подлецам, и они за квартиру сведут его в могилу. А в тюрьме у него есть шанс прожить еще лет десять.
– Ксения, вы представляете себе, что это за жизнь для невиновного?…
– Так он уже почти поверил, что серийный, идейный убийца. Как тот… в «Молчании ягнят». На голову-то дед слабоват. Так и будет сидеть. За идею. Почти как политический. Это что-то масштабное в его жизни. И да, в тюрьме он будет жить намного дольше, чем на свободе. А за десять лет может многое случиться.
– Например?
– Например, – снова совсем тихо ответила я, – его найдет его дочка, рожденная вне брака, о которой он не знает. А если он умрет этой зимой… то у них нет никакого шанса встретиться. Даже в тюремной комнате свиданий. И никаких шансов завещать ей опечатанную двушку. Вот так оно бывает, Андрей, знать судьбу других людей.
– Без нравоучений, пожалуйста, – задумчиво произнес следователь Соколов.
Я замолчала.
– Ладно. Книгу берите. Под вашу ответственность.
– Очень трудно меня отпустить, да?
Дрон еще помучился и затем все же сбросил пару витков напряжения. Нервы и мышление у него тренированы – о-го-го.
– В кино много раз ведь было показано, – сказал он, улыбнувшись, – когда надо поверить сомнительному типу, который якобы борется со злом. Мне и в голову не могло прийти, что это на самом деле случится. С кем вы боретесь, Ксения? Мне
– Я борюсь со злом, – твердо ответила я. – К большему вы пока не готовы, Андрей. Могу только посоветовать вам посмотреть статистику всех, даже не вызывающих никакого подозрения на криминал, смертей в дрянном… в том доме, где нашли трупы в подвале.
Вот со злом, которое выкосило людей, я и борюсь. И это был не Федотов. И это вообще… не в вашей юрисдикции. Не видели, как появилось, – не заметите, как уйдет. Посмотрите статистику по району. Сравните. Вы все увидите.
– Черт-те что! – с чувством сказал Соколов.
– Вам еще что-то надо? Чтобы убедиться?
– Желательно…
– Атаман! Взять!
Через пять или шесть секунд зажатый к окну Дрон держал собаку за горло, а собака мертвым капканом сжимала предплечье его другой руки. Это все-таки была призрачная собака, и укуса не останется… но на данный момент иллюзия была полной. Я прижмурилась. Пицца теплой силой разливалась по моему телу. Вива Италия!
– Я его вижу!
– Я его немножко усилила. Он должен выглядеть как силуэт… мерцать, да?
– Точно… можете отозвать.
– Атаман!
– Ну что же… – Соколов вернулся к столу, задрал рукав рубашки и привередливо осмотрел широкое предплечье, поросшее русыми волосками. Следов клыков не было. – Непонятно, но здорово. Попробую принять к сведению все сказанное. Пока беседу прошу считать оконченной. Насчет шрама на спине – спасибо, сам управлюсь. Насчет пиццы… я позвоню вам, Ксения Игоревна.
– Позвоните, Андрей Владимирович, – кивнула я. – Я так понимаю, что от осмотра в вашем медпункте свободна?
– На сегодня – да. Спасибо за познавательный разговор.
– То ли еще будет, Андрей Владимирович, – еле слышно сказала я себе под нос, выходя. В мужчине под слоями советского воспитания, в прошлом – пламенного комсорга и ныне исключительно убежденного работника правоохранительных органов, бился Дар. Иначе бы все эти психотренинги с гимнами и логарифмами не сработали. Глубоко бился, я его едва сумела отследить.
И каким же образом, Андрей Владимирович, вы схлопотали пулю в спину, а? Что-то я входного отверстия на груди не ощутила…
Выйдя из отделения на улицу, я сперва зажмурилась от яркого солнышка, затем посмотрела по сторонам – лавочек в непосредственной близи не оказалось, и я угнездилась на высокий бордюрный камень.
Благо навык просматривать любые книги, документы и распечатки у меня был великолепный. Десять минут – и я составила представление о содержимом гримуара и поежилась. Еще пятнадцать – и я отфильтровала те разделы и страницы, которые мне точно не требовались. Подумала. Пролистала распечатку снова, вырвала две странички, вернулась на проходную. Попросила дежурного передать слегка испорченную сшивку Соколову. Андрею Владимировичу.