Ненаглядная жена его светлости

Зика Натаэль

– Зин? Высоцкого? – опешил кучер. – Я не знаю таких. Это маги?

– Просто ответь, где ты взял деньги на артефакт? – отмахнулась Софья.

– Он мне был должен услугу за услугу, - отвёл глаза Умар. – Я иногда возил кое-что для него. И передавал посылки в другие города, не спрашивая об их содержимом.

– Так, с этим ясно, ты ещё и контрабандист! Ладно, это уже не моя забота. Вернёмся к первому вопросу – какой был смысл устраивать такую иллюзию? Зачем нужно было создавать видимость моего пребывания в том поместье? Для кого?

– Для его светлости, -

вздохнул Умар. – Я не думал, что вы продержитесь здесь так долго, ведь высокородная леди не привыкла к убожеству. Надеялся, что вы быстро одумаетесь, я перевезу вас в Тополя, и милорд никогда не узнает о моей оплошности. А чтобы раньше времени он не спохватился, я и подбросил туда артефакт. Наверняка среди слуг у герцога есть доверенные люди, которые могли ему сообщить, что вы не приехали, а так они подтвердят, что да, видели её светлость. Поместье большое, на хозяйский этаж вхожи только те две горничные, кому я заплатил. Плюс в артефакт добавлены лёгкие чары рассеивания – человек забудет сразу, как отведёт взгляд. Но подтвердит, что её светлость в Тополях, если его напрямую спросить живёт ли тут миледи? Поэтому все, включая милорда, были уверены, что вы в поместье. Я понимал, что иллюзия затянулась, и собирался забрать артефакт в следующую поездку, но случился пожар.

– И эти горничные...

– Погибли, миледи. Они ведь жили рядом с хозяйскими покоями, чтобы хозяйке не ждать долго, когда ей понадобится прислуга. И единственные из всех точно знали, что герцогини там никогда не было – артефакт не действует на того, кто держал его в руках. Теперь они умерли и унесли эту тайну с собой.

– Но погибших было трое? Кто же третий?

– Две горничные и ещё одна женщина, видимо, подруга кого-то из них. На пепелище нашли три тела, вот и полетел вестник в замок с известием, что вы... того.

– Герцог с тебя голову снимет, - вздохнула Софья. – А потом с меня и заодно, с экономки. Которая была в курсе и ничего ему не доложила.

– Не снимет, - Умар выдавил кривую улыбку. – С экономки так точно. Он сам приказал леди Адель два месяца о вас не упоминать. Только следить, чтобы вы были здоровы и имели всё необходимое. Она и следила. И вам ничто не угрожает. Наоборот, когда милорд узнает, что вы живы и в безопасности, он от радости вам всё простит. А вот мне может не поздоровиться. Попаду под горячую руку... Миледи, - кучер снова сполз на пол, - умоляю! Заступитесь за меня перед супругом! Ведь мой артефакт спас вам жизнь! Городской маг выяснил, что дом загорелся не сам по себе, его подожгли. И те бедняжки... Они погибли потому, что кто-то запер двери на лестницу. Они просто не смогли покинуть горящее здание!

Вот это новости!

Соня на секунду прикрыла глаза – что ж за судьба у неё? Там погибла, здесь тоже по краю!

– Не смогли покинуть? – облизав пересохшие губы, переспросила она кучера.

– Да. И загорелось не просто так – подожгли специально! Дознаватели выяснили, что огонь-то был не простой, его магией направляли! Поэтому и сгорело ровно то, что поджигателю было нужно.

– Ладно, Умар, отправляйся обратно. Если милорд не

придушит меня, когда узнает, что я всё это время была жива и молчала, то попробую за тебя заступиться.

– Спасибо, миледи!

Кучер уехал, служанки разбирали доставленные припасы, а Соня всё никак не могла успокоиться, прокручивая в голове новую информацию.

Арман не знает, что она выжила? Но Адель собиралась рассказать ему, где Соня. Для этого даже просила освободить её от клятвы.

Тогда, получается, он специально поддержал версию с гибелью жены?

Но с каким прицелом?

Чтобы обезопасить её от повторного покушения или чтобы тихо самому прикопать?

Но теперь понятно, отчего супруг не торопится в Два тополя – боится привести «хвост». С какой бы целью Арман ни решил объявить Сонию мёртвой, он намерен сохранить в тайне, что она жива.

А тут ещё беременность.

Есть от чего голове пойти кругом!

Прошла ещё одна седмица, сегодня ждали повозку с припасами и новостями. Но Умар, который обычно появлялся рано утром, на этот раз запаздывал.

Соня успела умыться, пережить утреннюю тошноту, но вот ни кусочка впихнуть в себя не смогла. Просто сидеть и ждать ей не хотелось, и миледи решила спуститься в сад, позвав с собой Риву.

Поспела первая малина – сладкая, душистая! Может быть, её измученный токсикозом организм примет хотя бы ягоду?

Размышляя, что от беременности ей одни проблемы и неприятности, Соня отрешённо подумала, что к идее «родить и отдать отцу, вытребовав для себя максимальную свободу» она относится уже не так уж отрицательно.

Похоже, малышу мамочка совсем не нравится, иначе почему он её так терзает? И если она ни разу не возьмёт его на руки, не посмотрит, то тогда и не привяжется, верно?

Всё равно герцог ребёнка ей не оставит. Да если б он только заподозрил о состоянии жены, то мигом упрятал бы её куда-нибудь в подземелье. Чтоб не сбежала или не повредила чем-нибудь его наследнику.

Значит, нужно тянут время, чтобы милорд узнал о беременности как можно позже. В идеале – не узнал совсем.

А что? У них тут ещё две беременные, и у всех мальчики. Где два, там и третий затеряется. Правда, Лота родит на четыре месяца раньше, чем Соня, а Рива на две недели позже, но это не существенно. Дети растут быстро...

Софья машинально срывала ягоды одну за другой, складывая их в туесок. И в какой-то момент замерла, обнаружив, что уже не только смирилась с беременностью, но и ищет варианты, как бы скрыть сына от его отца...

Это что же – у неё просыпается материнский инстинкт?

Додумать она не успела – со стороны усадьбы послышался шум шагов и голосов, и на лужайку перед малинником вышел Умар в сопровождении гера Ханца.

Сердце Софьи стукнуло один раз и замерло, пропустив два удара. А потом сорвалось в скачку...

Тихо охнув, Софья инстинктивно прикрыла живот туеском с малиной и шагнула назад, за Риву.

– Миледи, вам плохо? – встревожено спросила горничная. – О, смотрите: приехал лир Умар! И с ним ещё кто-то...