Ненавистный рыцарь на белом коне
Шрифт:
Я дотронулась до лба Раточки тыльной стороной ладони: ребёнок горел. Собственно это можно было понять и по воспалённым глазам.
— Можно, — произнесла я, потеснив Дарену и осторожно приподнимая мокрою от пота рубашку.
Следов нарывов или ветрянки не было. Надо было проверить дыхание на наличие хрипов. За неимением слуховой трубки и наклонилась к грудной клетке и подставила ухо. Дыхание как дыхание. То ли есть хрипы, то ли нет, не очень понятно. Доктор бы из меня точно не вышел. Что ж, пожалуй, дать аспирин – единственное
— Ратмир, — обратилась я к мальчику, я сейчас дам тебе таблетку, ты её проглоти вместе с водой и сделай ещё пару глотков, таблетка должна прокатится по твоему горлышку. Сможешь?
Мальчик кивнул. Если бы сказал «не смогу», растолкла бы таблетку и смешала с жидкостью.
— Дайте, пожалуйста, ребёнку воды, запить таблетку, — обратилась я к Дарене.
— Сейчас, — ответила Ганночка и исчезла в дверном проёме, а через минуту появилась с деревянной кружкой, наполненной водой.
— Давай немножко привстанем, — пробормотала я, поднимая ребёнка за плечи, — лёжа нельзя ни пить, ни есть, чтобы лишнее не попало в дыхательное горло.
Я достала из сумки пластину аспирина, извлекла одну таблетку и вложила в рот ребёнку, а Ратмир без возражений запил несколькими глотками воды.
— А откуда вода? — Запоздала поинтересовалась я.
— Понятное дело откуда, из колодца, — пояснила Ганночка.
— Не пейте воду из колодца без кипячения, — тоном медэксперта заявила я.
— Почему же? — В один голос спросила Дарена и Ганна.
— В воде могут быть микробы, даже в той, что из колодца. А при высокой температуре микробы погибают. И было бы не лишним фильтровать воду. Наматываете чистую тряпку, нет не тряпку, а чистую, главное – чистую, материю на чайник или кастрюлю и заливайте воду как через сито.
— Мудрёно говорите, дама Фотиния, — изумилась Ганна.
— Чистая вода – залог здоровья, — изрекла я новую мудрость. — А теперь, хорошо бы сбить температуру. Есть у вас уксус или просто студёная вода? Сейчас кипятить не обязательно.
Ганночка снова юркнула на кухню, а Дарена положила мне руку на плечо.
— Спасибо вам, дама Фотиния, что стараетесь помочь, даже если не…
— Всё получится, — оборвала я служанку, и сама подивилась появившемуся откуда ни возьмись оптимизму, — непременно получится.
Уксус. Никогда не любила этот запах. Что ж. Смочила тряпицу, которых рядом с Ратмиом оказалось в изобилии в уксусе стала протирать лоб, запястья и щиколотки.
— Дама Фотиния, нам нужно идти, — вздохнула Дарена.
Проснувшийся доктор во мне запротестовал.
— Вы говорили, что лорд прибудет только завтра. Я бы осталась на ночь, понаблюдала. Вторую таблетку можно не ранее, чем через три часа.
— Хорошо, — сдалась Дарена, даже не попытавшись попрепираться. Здоровье ребёнка было для неё дороже места в господском
— Матушка, дама Фотиния, может я пока на стол накрою? — Спросила Ганна.
— Накрывай, доча, — дала добро Дарена. — Вы уж не обессудьте, дама Фотиния, еда у нас более чем скромная и вам может прийтись не по вкусу.
— После варева Драгомира мне и мухоморы жаренные зайдут, — вяло сострила я.
Служанка улыбнулась. Первая её улыбка, которую я увидела.
— Раточка уснул, — прошептала Дарена, гладя сына по голове, — Жар спал. Жар спал, дама Фотиния! Спи, Раточка, отдыхай. Дама Фотиния, жар спал.
В свете единственной свечи видно было плохо, но мне показалось, что Дарена расплакалась. У меня на душе тоже полегчало. Помогло! Как хорошо, что помогло.
— Идёмте кушать, — позвала Ганночка.
Дарена провела меня на кухню с большой глиняной печью.
«Почти русская печь», — отметила я.
На застеленном тряпичной скатертью столе были расставлены три деревянные миски с деревянными ложками, посередине красовался горшок с жаренными овощами. Ганна разложила бобы, капусту и лук по нашим чашкам и после короткой молитвы мы приступили к трапезе. Ела с удовольствием, на вкус это было гораздо приятнее, чем варево для слуг замковой поварихи, о чём я не преминула сказать хозяйкам.
— Здесь восемь таблеток, — сообщила я, протягивая Дарене аспирин. – Пить его при таких же симптомах, как у Ратмира, в день по таблетке, в крайнем случае, если плохо будет помогать, — по две таблетки, но не больше пяти. Это весь мой запас такого лекарства, не потеряйте. А вот это – продолжила я, вынимая пластину угля, — при отравлениях, когда живот сильно болит, за раз можно до четырёх таблеток. Оставляю вам.
Дарена приняла пластины с таким благовением будто это были святые мощи, да и Ганночка взирала на них с трепетным воодушевлением.
Спала я в их общей спальной комнате. Для меня освободили кровать Ганны, а девочка улеглась рядом с матерью.
— Дама Фотиния, дама Фотиния, — щебетал кто=то над ухом.
Ганна – поняла я, открыв глаза.
— Дама Фотиния, вас нам сам Бог послал, — не унималась девочка.
— Здравствуй, Ганна, — зевнула я, приподнимаясь на локте.
Мне ответили сразу два голоса. Один Ганны, а второй.. Я обернулась к кровати, где лежал больной ребёнок. Ратмир уже сидел и на его губах играла озорная улыбка.
— Как себя чувствуешь? — Подлетела я к нему, притронулась ко лбу – прохладный.
— Как здоровый! — ответил мальчик тоненьким детским голоском. — А вы у нас жить будете, правда? И сказки будете сказывать?
Я улыбнулась и взлохматила ребёнку волосы.
— К сожалению, жить с вами мне не позволят, а вот сказку – хоть сейчас расскажу, ты только чего-нибудь перекуси или хотя бы молока выпей, а потом прими таблетку.
С кухни донёсся звук бурления, наверно Дарена готовила завтрак.