Ненужная мама. Сердце на двоих

Лесневская Вероника

Гордей

Беспокойно поглядываю на стеклянные двери небольшой кафешки. Прислушиваюсь к музыке ветра, проверяю часы каждую минуту. Специально выбрал столик напротив входа, чтобы не пропустить Вику. Если она вообще придет…

Покосившись на ерзающую на диванчике Алиску, расслаблено улыбаюсь. Откинувшись на спинку, щелкаю дочку по носу, слышу тихое хихиканье и укоризненное: «Па-а!»

– Де ма-Вика? – воодушевленно уточняет малышка.

Как быстро смекнула, что это та самая Вика, чье имя я, как в бреду, повторял все эти годы и чьи колыбельные

ей включал. Порой даже фотографию показывал, которую скачал с сайта поликлиники. Вспоминал ее чаще, чем родную мать Алиски. Так, словно Богданова не улетала, а все это время незримо находилась рядом с нами.

Безумие? Или способ не сойти с ума в одиночестве?

– Скоро придет, - произношу твердо и убедительно.

Последние сомнения развеиваются.

Придет. Не ко мне, а к Алиске. Вика не может обмануть детские ожидания.

Значит, сидим смирно и отсчитываем секунды до встречи, хоть терпения и не хватает. Чувствую себя мальчишкой на первом свидании. Впрочем, я понятия не имею, каково это и что должен испытывать. Я никогда никого не приглашал, не ощущал юношеского трепета и волнения. Вся эта хрень прошла мимо меня, чему я был безмерно рад. В жизни есть вещи важнее, как мне тогда казалось…

С Алисой мы были знакомы с детства – наши родители дружили семьями, были добрыми соседями и хорошими коллегами в Беларуси. Мы всегда знали, что поженимся. У нас не было свиданий в традиционном смысле слова. Это было бы глупо и смешно, если учесть, что мы и так виделись двадцать четыре часа в сутки. За исключением того времени, пока я учился. Отношения мне не мешали, наоборот, идеально вписывались в мой бешеный ритм жизни и высокие амбиции. Я закончил институт, прошел интернатуру, потом сделал Алисе предложение на одном из семейных застолий, она согласилась. Иначе и быть не могло. Почему нет, если мы знали друг друга вечность и понимали с полуслова?

Она поддержала мое решение переехать в Россию, где я мечтал строить карьеру врача-кардиолога. Бросила все и помчалась следом, как жена декабриста. Расписались мы не сразу – года через два, когда обустроились на новом месте. Я работал как проклятый, она занималась своими делами. Детей в такой обстановке не планировали, да и, как показала жизнь, не зря…

Карьера пошла вверх. Я взял дом в кредит, открыл небольшую клинику. Собирался выдохнуть и посвятить время семье, но… Две полоски… Не сказал бы, что долгожданная, но закономерная беременность. Долгие месяцы неизвестности и тревоги.

Настоящий ад. Я прошел все его круги. И как итог… прямая линия на кардиомониторе.

История без счастливого конца.

– Па, писить хочу, - вырывает меня из адского пламени тонкий голосок моего ангелочка.

Издаю нервный, неуместный смешок. Черт, если бы не Алиска… Благодаря ей я не вышел в окно роддома в день смерти жены. А в том, что я выжил потом – исключительно Викина заслуга.

– Идем, - бросив очередной взгляд на вход и убедившись, что Богдановой нет на горизонте, я беру дочку за руку.

Приходится попроситься в служебный туалет, чтобы зайти вместе с крохой. В женский мне нельзя, а в мужском

ей делать нечего. В этом плане, кажется, мамочкам гораздо проще. С другой стороны, мне никогда не отказывают. Наоборот, при виде отца-одиночки дамы любого возраста преображаются по щелчку пальцев. И хорошо, если это умудренная опытом бабуля, умиляющаяся ребенком и пытающаяся помочь бедному непутевому папашке. Неприятно, но я привык. Гораздо хуже, когда какая-нибудь девчонка начинает строить мне глазки, вот как эта официантка, что провожает нас до самого туалета. Лет-то ей сколько? И туда же... Утомляет. Не объяснишь же, что мужик я только с виду, а внутри меня давно все умерло и разложилось.

– Фу, вояет, - зажимает нос Алиска, когда мы закрываемся в кабинке.

– Потерпи чуть-чуть, родная, - уговариваю ее, тоже стараясь не дышать глубоко. – Лучше быстрее делай свои дела.

С трудом справившись с практически невыполнимой миссией, мы буквально вылетаем из туалета.

– Уборщицу позовите, - рявкаю на улыбчивую официантку, и она мгновенно меняется в лице. – Это же невозможно. Вы санитарные нормы соблюдаете?

– Д-да, кон-нечно, из-звините. Секундочку! – часто кивает девчонка, как болванчик, и сминает пальцами форму. – Я позову администратора, - испуганно бежит за подмогой.

Понимаю, что немного перегнул палку – привык медсестер и санитарок строить, а здесь все-таки не моя сфера. Мне всего лишь нужно встретиться и поговорить с Викой, а не скандалы закатывать и проверки устраивать.

– Здравствуйте, какие-то проблемы? – оперативно появляется администратор, а я уже не рад, что завелся. Дайте спокойно пообедать.

Сталкиваемся с ней лицом к лицу, и я от неожиданности открываю рот. Медленно изучаю знакомую фигуру, хмыкаю удивленно. Не теряется мадам. Занесло же ее в прибольничную кафешку. Из-за меня пришлось сменить медицинский халат на другую форму, но она осталась такой же безалаберной.

– Ты? Ясно, почему здесь такой бардак, - выплевываю с пренебрежением.

– Хотите еще и отсюда меня уволить, Гордей Витальевич? – напряженно парирует, мгновенно узнав меня. Прищуренный взгляд мечется в сторону входа.

Чувствую сквозняк, слышу шаги за спиной, а Алиска буквально выдергивает ручку из моей хватки, подпрыгивая на месте и радостно попискивая: «Ма-Вика, ма-Вика».

– Мария, а ты почему здесь? Ты же педиатр, а не… Давно из поликлиники ушла? – раздается удивленный голос Вики. – Гордей? – звучит совсем близко, и я со вздохом оборачиваюсь.

– Привет, - тепло улыбаюсь, мгновенно выбросив из головы Марию и забыв о ее существовании. А зря…

Вика сухо кивает мне и хмурится, искоса посматривая на бывшую коллегу. Явно не рада встрече, и я разделяю ее мнение. Раздраженно теребит пальцами лямку сумки, останавливается в нескольких шагах от нас, мечет взгляд на двери. Судя по насупленным бровям и поджатым губам, она размышляет, остаться или гордо уйти. И все больше склоняется ко второму варианту, наиболее безболезненному.

Черт! Между нами и так глубокий ров, но проклятая Мария еще и наполняет его кипящим маслом.