Необратимость
Шрифт:
– И съешь свой завтрак.
После того, как я более шестидесяти дней подряд питался подобными завтраками, доставленными людоедом, я не хочу больше видеть яичницу до самой смерти. Я не делаю из этого секрета.
– Ты садистка, Ребекка.
– А вы - лучик солнца, мистер Таннер.
– Подняв кровать в сидячее положение, она устремляется к выходу, одарив вошедшего многострадальной гримасой. Но она быстро превращается в милую улыбку, когда он приветствует ее, демонстрируя свои ямочки на щеках.
Она даже не догадывается, что причиной ее учащенного сердцебиения является настоящий
Я закатываю глаза.
– Твое природное обаяние тошнотворно.
– Наверное, это не лучшая идея - заставлять медсестер ненавидеть тебя.
– Таннер останавливается возле моей кровати с кожаным портфелем в руке.
– Просто говорю.
– Технически, медсестры ненавидят тебя.
– Я ухмыляюсь, демонстрируя зубы.
– А эта– просто чудовище, не дай ей себя обмануть.
– На самом деле она очень милая, а ты - просто несносный пациент. Я был бы признателен, если бы ты не порочил мое доброе имя, спасибо.
– Такое впечатление, что ты со мной не знаком.
Он поднимает бровь.
Я пожимаю плечами.
– Не знаю, чего ты ожидал, отправляя меня сюда под своим именем… но я сделаю все, что в моих силах.
В данном случае, мне не придется делать ничего.
– Значит, мне следует ожидать, что медсестры начнут проклинать имя Люка Таннера. Понятно.
– Он смотрит на нетронутую тарелку с едой и снова на меня.
– Как ты держишься?
– Полагаю, это лучше, чем мое предыдущее жилье.
– Это все, что я могу ответить ему на данный момент.
– Я жив.
Здесь нет цепей, наручников и постоянной угрозы смерти, но я все еще в плену - как в этой кровати, так и в своем собственном сознании. Ублюдок, который ускользнул от меня, живет в моей голове, насмехаясь над моей беспомощностью, в то время как он становится все дальше и дальше. А я тем временем умираю от скуки. Оказалось, что я скучаю по неумолкающей собеседнице из соседней камеры.
Интересно, что она сейчас делает? Думает ли она, что я умер там?
Черт возьми, перестань думать о ней.
Откинув голову на подушку, я вздыхаю.
– Я тут скоро с ума сойду.
После того как Таннер и ФБР раскрыли преступную группировку, я всю ночь прочесывал лес, тщетно разыскивая убийцу своей сестры. Мой бывший напарник наконец нашел меня на следующее утро, лежащего лицом вниз на обочине дороги. Я очнулся в медицинском учреждении, отходящий от анестезии после операции по восстановлению моего сломанного тела.
А человек, которого Эверли прозвала Хранителем времени?
Его уже давно и след простыл.
Интересно, что мой старый друг определил меня в частное медицинское учреждение под своим именем. Кроме него, никто не приходил навестить меня и не задавал вопросов, а это значит, что власти не знают, что я здесь.
Очевидно, он что-то задумал, но пока не делится. Конечно, я не в лучшей форме. Вначале я был настолько невменяем, что, когда медицинский персонал стал называть меня Люком, у меня случился кризис идентичности, вызвавший сны о том, что я - мягкий человек по имени Люк Таннер,
Возможно, я немного вспылил…
Я заработал себе сильную дозу успокоительного и долгий сон, на который у меня нет времени.
– Я подумал, что ты немного спятил.
– Таннер поднимает портфель и щелкает защелками.
– Теперь, когда у тебя есть несколько дней на восстановление, я подумал, что тебе будет интересна информация, которую я собрал.
– Давно пора, черт возьми.
– Пока что он ничего мне не сказал, кроме того, что Эверли Кросс и ее муж живы и здоровы, а главарь преступной организации на свободе. Поморщившись, я приподнимаюсь на кровати. Таннер берет со стола бумажный стаканчик и предлагает мне обезболивающее, но я отталкиваю его руку, отчаянно желая впервые за несколько дней обрести ясность ума.
– Не драматизируй. От тебя не будет никакого толку, пока не выздоровеешь.
– Вручив мне папку, он садится на стул рядом с кроватью. Винил скрипит под ним.
– Не знаю, насколько ты уже в курсе, но вас держали в глуши, в заброшенной лаборатории, которая когда-то использовалась для…
– Испытаний на животных, - заканчиваю я. Это стало очевидным, как только я вышел из комнаты, в которой меня заперли.
– Точно. Она не использовалась с конца 80-х годов, пока несколько лет назад твой делец не нашел ее и не открыл там свой черный бизнес.
– Он кивает на папку у меня на коленях, и я открываю ее. Сверху лежит глянцевая черно-белая фотография.
У меня поднимается давление.
– У этого ублюдка есть профессиональная фотография?
– Я поднимаю глаза, не веря своим ушам, хотя, наверное, зря.
– А резюме у него тоже есть?
– Типа того.
– Он наклоняется и открывает следующую страницу.
– Твоего парня зовут Леонард Б. Винсент. Когда-то он пытался построить карьеру в индустрии моды, потом пробовал себя в качестве актера. Когда Голливуд не принял его, он получил степень магистра бизнеса и занялся своей истинной страстью - торговлей на черном рынке. Он хорош. Никаких приводов в полицию, гениальный IQ, социопатические наклонности и так далее, и тому подобное. Похоже, он нашел свою нишу, удовлетворяя особые запросы очень богатых людей, торгуя всем, за что могли заплатить: нелегальные усыновления, сбор яйцеклеток и органов, секс-торговля.
Через стену до меня доносится эхо голоса Эверли.
– Я думаю, они забирают мои яйцеклетки.
– …а потом появился ты, - заканчивает Таннер.
– Это было креативно.
– Леонард Б. Винсент.
– Я произношу имя сквозь зубы и отталкиваю фотографию.
– Если «Б» означает Брюс, моя жизнь разрушена.
– У тебя странное пристрастие к Бэтмену, - бурчит он.
– Говоришь, как фанат Капитана Америки.
Он раздраженно вздыхает.
– Послушай, Капитан олицетворял американскую мечту в неспокойное для страны время. Он - икона. Ты действительно хочешь затеять этот спор прямо сейчас?