Необратимость
Шрифт:
– Спорить не о чем, я и так знаю, что у тебя ужасный вкус.
– Внезапно обессилев, я откидываюсь на подушки и вздыхаю.
– Наверное, я должен поблагодарить тебя.
– За то, что спас твою задницу до того, как ты оказался не на той стороне охоты на крупную дичь? Или за то, что я нашел тебя, лежащего лицом вниз на обочине?
– Он поднимает палец, словно на него снизошло озарение.
– О, подожди, это было в один и тот же день.
– Именно. Ты мой герой.
– Знаешь, как говорят: каждому брюнету нужен лучший друг-блондин,
– Так говорят в Instagram люди с вагинами.
– Я сердито смотрю на него.
– Как ты вообще меня нашел?
– В основном, по счастливой случайности. Кто-то подслушал, как один богатый старшеклассник хвастался, что его отец устраивает настоящую охоту на крупную дичь. Добыча показалась… подозрительной. Тебя не было уже несколько недель, и… ты не единственный, у кого есть чутье.
– Видимо, я наконец-то чему-то тебя научил.
Его губы подрагивают. К счастью для меня, Таннер действительно чертовски хорош в своей работе. Большинство людей решили бы, что этот парень - просто трепло, и проигнорировали бы эту информацию, пока не стало бы слишком поздно.
– Отец парня так боялся потерять все, что у него было, что заключил сделку, чтобы помочь нам провести операцию. Появились федералы, а ты был в сотне миль за пределами нашей юрисдикции, но поскольку я был первоначальным контактным лицом нашего информатора…
– Ты добился возможности участвовать.
– Не мог же я позволить кому-то другому похвастаться тем, что спас тебя, верно?
Тихий смех сотрясает мою грудную клетку.
– Боже упаси. Итак, что нам известно?
– Ну, пока ты играл в «Спящую красавицу», я проводил допросы.
Я постукиваю пальцами по подносу рядом с холодной яичницей.
– И?
– Во-первых, Эверли Кросс беспокоится о тебе так же, как и ты о ней.
Мое сердце неожиданно подскакивает от упоминания ее имени.
– Я не беспокоюсь.
Запихивая папку обратно в портфель, Таннер выгибает бровь.
– Чушь. Ты не посылаешь меня проверять кого-то лично, если не заинтересован.
– Он игнорирует мой свирепый взгляд.
– Кроме того, во время моего пятиминутного брифинга с ней она произнесла твое имя не менее десяти раз. Она была очень настойчивой. Даже в отчаянии. Она была уверена, что убила тебя.
– Айзек. Пожалуйста, пожалуйста, прости меня.
Мое настроение портится.
– У нее есть муж, который ее утешит. С ней все будет в порядке.
В его взгляде появляется понимание.
– Ага, все так и было, да? Я не думал, что ты признаешь это.
– Я ничего не признавал, придурок.
– Да ладно, никто тебя не осуждает. Она - горячая штучка, даже после двух лет, проведенных взаперти.
– Я сейчас вцеплюсь тебе в гребаную глотку, - рычу я.
– Что ты рассказал ей обо мне?
Он смеется до тех пор, пока я чуть не встаю с кровати и не бросаюсь на него. Потом его улыбка сходит на нет.
– Абсолютно ничего.
– Да ладно, я уже видел,
– Не в этот раз, друг мой.
– Он качает головой.
– Насколько нам известно, в здании не было никаких свидетельств присутствия человека по имени Айзек.
– Значит, департамент…
– Не знает, что ты там был. То же самое с федералами.
– Вот дерьмо.
– На моем лице появляется спонтанная улыбка. Я гадал, будут ли последствия того, что я отправился туда без разрешения полиции, поскольку я больше на них не работаю.
– Я и не знал, что ты на это способен.
– Послушай, Портер.
– Он опирается локтями на колени и наклоняется ближе.
– Когда ты пропал с радаров после нашего ночного разговора, у меня возникло плохое предчувствие. На улице ходили слухи, что между Дольфом и Ником Фордом что-то произошло, но дальше след терялся. Когда поступила информация, что тот парень распустил язык, мои инстинкты подсказали, что ты нашел способ проникнуть туда под прикрытием и нарвался на неприятности.
У меня в груди теплеет. Я болван, но Таннер все равно искал меня.
– Как только я допросил отца, и мы выяснили, что другие исчезновения связаны с той же группой, я смог присоединиться к операции, не раскрывая твоего имени. И теперь, когда главарь этой шайки все еще на свободе, кажется удачным, что ты сможешь следить за ним так, чтобы никто об этом не знал. Пусть он думает, что ты погиб в пожаре.
Вот и весь план.
– Черт, похоже, ты действительно мой герой.
– Единственный раз, когда всплыло твое имя, - это был допрос Эверли Кросс, и поскольку ты тоже упоминал ее, я позаботился о своем участии, чтобы выяснить, как много она знает. Оказалось, почти ничего.
Я потираю свою заросшую щеку, мечтая побриться. Честно говоря, я рассказал ей больше, чем кому бы то ни было, просто не сказал ничего, что могло бы привести ко мне. Слава Богу.
Сожаление смягчает его взгляд.
– Она очень расстроилась. Продолжала настаивать, что не выдумала тебя. Что мы, должно быть, не успели вывести кого-то из здания. Мне было неприятно ей врать.
На долю секунды меня охватывает чувство вины… пока я не вспоминаю, как она произнесла имя Джаспера.
Он ее муж, тупица. Что, по-твоему, она должна была сделать?
Поскольку до сих пор я был недостаточно последователен, я рассказываю ему все, что мне удалось узнать о Винсенте и его играх разума, и подробности того, что происходило в том здании.
Затем, с болью в груди, я рассказываю ему о Саре.
Он молчит, когда я рассказываю ему о видео. На его лице шок и сочувствие. Некоторое время мы сидим в тишине.
Скорбим.
Нас прерывает входящий звонок. Он отвечает, откинувшись в кресле.
– Привет, мам… - Да, я сейчас с ним.
– Он прижимает телефон к подбородку.
– Мама говорит, что рада, что с тобой все в порядке, и в следующий раз пришлет тебе немного своих брауни.
– Он молча извиняется, пожимая плечами.