Непознанный мир (цикл повестей)
Шрифт:
И когда Ив появился, его встретили с распростёртыми объятьями. Но не потому, что он их правитель и что они были рады видеть его уцелевшим после атаки гулсенцев, а потому, что им надоело слушать дикие вопли его сумасшедшего отца, требующего очередной дозы лекарств, которые ему вдруг перестали давать.
Стоя возле камеры, Оутсен долго наблюдал за тем, как отец умолял его дать ему спасительное лекарство. Вдоволь налюбовавшись, демос подошёл ближе и с ненавистью в голосе произнёс:
– Если бы ты знал, отец, как я тебя ненавижу!
Старик замер и уставился на сына широко раскрытыми, безумными глазами.
–
Старик испуганно попятился к стене камеры, инстинктивно заслоняясь руками.
– Не уходи от темы! – рассмеялся Ив. – И от меня тоже, я ведь твой сын!
– Нет… нет! – завопил Франц, дрожа от страха.
– Давай наконец поговорим, как мужчина с мужчиной, – злорадно предложил Ив. – Или ты сперва предпочитаешь пытки?
Он взял трость и несколько раз провёл ею поперёк стальных прутьев. Адский звон железа заставил больные нервы сумасшедшего взбунтоваться до предела, этот звук был для него невыносим. Старик закричал и заметался по камере, царапая ногтями стены и моля о помощи.
– Не трудись, тебя здесь никто не услышит, – убрав трость, произнёс Оустен, и, злобно усмехаясь, добавил: – Ты прямо как те животные, которых я мучил в детстве. Помнишь, отец, ты подарил мне целый зоопарк, и я с утра до позднего вечера бил и мучил животных, а затем устроил им массовую казнь! – Он расхохотался. – Вот и ты теперь в моей полной власти! – Он вдруг стал серьёзен. – Но вернёмся всё же к тому, из-за чего я удостоил тебя своим визитом. Радуйся, отец, ибо твоя мечта наконец-то сбылась.
Франц, забившись в угол, глядел на сына в немом ужасе.
– На нас напали агрессоры! – торжественно объявил Ив. При этих словах старик едва ли не взвыл, уже догадавшись, о чём, вернее, о ком говорит его сын.
– И, как давно тебе известно, отец, – продолжил Оутсен, – это твои книжные знакомые, которых ты так долго ждал к себе в гости! Здорово, правда?
Громкий крик ужаса наполнил коридор. Старик вскочил и начал изо всех сил дёргать решётку и даже вгрызаться в неё зубами, что-то всё время повторяя, но что – Оутсен разобрать не смог.
– Что-что? – склонил он голову. – Я не расслышал, отец, повтори-ка!
Франц бросился к нему, протянув руки между прутьев, но Ив вовремя отпрянул от решётки.
– Гулсен… Гулсен… – бормотал старик, съезжая на пол.
– Да, это они, – подтвердил демос. – Ты, наверное, счастлив как никогда? – И, глядя на то, как, тяжело дыша, безумец в исступлении сжимает в кулаке прутья решётки, рявкнул: – А вот я – нет!!! Это мне пришлось разбираться со всей этой мерзостью вместо тебя, псих несчастный! Ты так их боялся, что пытался и мне внушить этот страх! Но тебе это не удалось, жалкое подобие правителя! Знай, что эти агрессоры разгромили мою армию неведомым миру оружием, а когда я захватил в плен их наследника, чтобы это оружие получить, они едва меня не уничтожили! Доволен, папаша? Твоя одержимость этим Гулсеном и трепет перед ним довела страну до разрушения!
– Гулсен… Гулсен… – бормотал несчастный старик, умоляюще глядя на сына.
– Но я так легко не сдался! – продолжил Ив. – У меня ещё есть надежда, в отличие от тебя. А сюда я пришёл, чтобы поквитаться с тобой за моё ужасное детство, проведённое среди постоянного страха перед тобой и этим чёртовым Гулсеном, будь он трижды проклят! Но этот страх я давно поборол, а ты так и остался ничтожеством, поклоняющимся врагу, и так и не справившимся со своим страхом! Ты не переживёшь этой новости, я знаю, поэтому я решил немного облегчить твои мучения. – Оутсен достал баллончик и направил его на камеру. – Спи вечно, отец!
Тишину коридора разорвал дикий рёв. Франц слишком долго пробыл без привычной дозы, но сейчас ему померещилось безо всяких наркотиков, что вместо головы сына на него глядит голова дракона и отвратительно хохочет, распыляя смертоносный газ. И поэтому он взревел от ужаса. В дыму отравляющего вещества он вдруг увидел десятки извивающихся змеиных тел с гигантскими крыльями. Они шипели и рычали, надвигаясь на него. А с другого края раздавались грозные крики грифонов, которые махали в воздухе своими когтистыми лапами, пытаясь до него дотянуться.
– Нет! Нет!!! Не трогайте меня! Не тро… – Он упал на пол камеры, задыхаясь от газа и скребя ногтями по каменной плите.
– Сумасшедший, – презрительно констатировал Ив и, надев респиратор, быстро двинулся к выходу, оставив отца умирать от газа в чудовищных муках среди самых кошмарных видений всей его жизни.
Капсула несла Оутсена по созданным его солдатам подземным коммуникациям в сторону северной границы города. Там демос надеялся собрать остатки своей некогда могущественной армии и попробовать вновь атаковать гулсенских захватчиков. Находившийся на севере штаб, оснащённый современнейшей техникой, в том числе и боевой, напоминал американский Пентагон. Раскинувший крылья всех шести корпусов, сверху штаб походил на морскую звезду. У него тоже имелись подземные коммуникации, и капсула должна была доставить Оутсена прямиком туда. Но когда до штаба оставалось всего каких-нибудь пару сотен метров, капсула внезапно остановилась. Решив, что где-то произошла поломка, Ив включил резервное питание, но оно не заработало. Выходить из капсулы было нельзя – в трубах, по которым она двигалась, кислород был откачан, чтобы увеличить скорость транспортировки. Таким образом, Оутсен оказался замурованным заживо. Он включил сигнал тревоги и стал терпеливо ждать спасения. Спасение пришло быстрее, чем он ожидал, но вовсе не оттуда, откуда он надеялся.
Внезапно Оутсен почувствовал, как капсулу что-то сильно рвануло вверх. Со всех сторон тут же послышалось шипение повреждаемых приборов, и капсула погрузилась во тьму. Грохот осыпавшейся земли вперемешку со скрежетом транспортировочных труб подсказали Иву, что спасение его будет экстремальным и что неведомый спаситель совершенно не знаком с системой аварийного извлечения человека из транспортировочных капсул, и действует сейчас подобно пещерному человеку. Демосу оставалось лишь молиться, чтобы это не был один из драконов гулсенцев, иначе ему точно не поздоровится.