Непознанный мир (цикл повестей)

Клетчатая / Киллайн

Его вытаскивали из-под земли ещё около минуты, после чего Оутсен увидел свет. Но лучше бы он застрял под землёй навсегда.

Через запотевшее стекло капсулы он увидел три гигантских фигуры, одна из которых, держась одной конечностью за верхушку капсулы, другой пыталась открыть створки.

– ВЫХОДИ!!! – прогремел грозный рык.

Неужели у них есть ходящие на задних лапах говорящие драконы? Ив съёжился, борясь со страхом и глазея на кошмарных существ, пытавшихся выцарапать его из спасительной капсулы.

Но в какой-то момент раздался скрип по стеклу, и Оутсен понял, что его хотят извлечь из капсулы при помощи грубой силы.

Выхода

не было, и он покорно стал ждать, когда чудовища закончат. Нет, не такой представлял он себе свою смерть! Теперь ему казалось, что лучше было бы погибнуть в пасти того грифона или же от удара фиолетовой силы гулсенцев, чем от неведомых монстров, которые с такой необычайной лёгкостью выудили его из-под земли с глубины почти двух десятков метров.

Не успел он опомниться, как неведомые создания завершили свою операцию по изъятию его из капсулы, и огромная клешня, протянувшись внутрь, сомкнулась на его поясе и, вытащив, подняла над землёй.

Увидев своих «освободителей», Оутсен едва не умер от страха: он не думал, что в его жизни может быть что-то похуже гулсенцев и сумасшедшего отца, но теперь они казались ему ангелами в сравнении с теми звероподобными уродами, что захватили его по пути в спасительный штаб.

Трое закованных в броню исчадий ада предстали перед ним во всей своей красе. Это была даже не фантастика, а какой-то апокалипсис во плоти, случившийся задолго до своего срока. Казалось, эти существа вышли из самых тёмных глубин ада. Высотой почти с одноэтажный особняк, эти чудища, облачённые в чёрную сталь, возвышались над поражённым демосом, с ужасом рассматривающим неведомых созданий.

Головы этих существ венчал чёрный шлем с разнообразными и довольно грозными на вид устройствами. Кое-где эти выступы причудливой формы были заострены, а кое-где заканчивались какими-то набалдашниками. Подобными странными инструментами были утыканы и все их тела. Руки, или, точнее сказать, клешни, походили на конечности робота. Они стальной хваткой стягивали сейчас пояс Оутсена, из чего тот заключил, что ему настал конец. Ноги монстров тоже были необычными: вместо ступней у них имелось нечто подобие лезвия, согнутого полумесяцем. За спиной высились громадные стальные крылья. Было у них и много других диковинных приспособлений, назначения которых Оутсен не мог понять. Он неотрывно глядел схватившему его монстру в красные огоньки глаз, едва видные за лицевым шлемом, а его жаркое дыхание обжигало Иву лёгкие, уничтожая кислород вокруг него.

– Что… что вам от меня нужно?.. – пробормотал Оутсен, едва выговаривая слова.

Чудовище молча глядело на него, и взгляд этих злобных горящих глаз Иву очень не нравился.

Гигантский монстр приблизил свою закованную в броню морду к лицу Оутсена и прорычал:

– Ты из Гулсена?

Задыхаясь от нехватки воздуха, вызванной и дыханием чудовища, и его стальной хваткой, Ив опешил. Что ему ответить? Солгать, или же сказать правду? Он ведь не знал, кто они – союзники Гулсена, или же его враги. Демос вдруг представил, что эти сильные создания могут быть на его стороне, но как выяснить это, не отвечая на их вопрос? И Оутсен на свой страх и риск решил сказать правду, что делал, будучи у руля власти, крайне редко.

– Нет, я против них, – ответил он, и был тут же отпущен.

Ударившись о землю, он вскрикнул от боли. Эти звероподобные существа, похоже, и знать не знают об элементарной вежливости, поэтому обращаются с ним, как с какой-нибудь вещью.

–

Тогда ты идёшь с нами, – тоном, не требующим возражений, прорычал монстр, который, по-видимому, был среди них главным.

Поднявшись, Оутсен скептически оглядел всех троих и в свою очередь потребовал:

– Хорошо, но тогда вы должны будете гарантировать мне полную безопасность, ведь я – правитель этой страны!

Монстры переглянулись, а затем один из них нагнулся, и незадачливый демос вновь оказался зажатым в его стальной клешне.

– Ты захвачен в плен, – объявил гигант.

– Что… – выпучил глаза Оутсен, скорее от возмущения, нежели от боли. – Вы не имеете права! Мы можем стать союзниками в борьбе против Гулсена, вы понимаете меня? Я ведь тоже хочу их гибели!

– А мы хотим захватить вашу страну! – прорычало чудовище, поднеся его к своей морде, отчего Ив едва не задохнулся. – Только так мы сможем окончательно покорить непокорных из Гулсена! Ты и твой народ – наши враги, а мы не щадим никого в борьбе за расширение территории нашей Империи!

– Погодите, постойте… – начал было Оутсен, но гигант, не выпуская его из своей хватки, направился вместе со своими товарищами в сторону штаба демосов, который они не так давно сделали своим штабом.

Ив не мог себе представить, что может существовать кто-то ещё хуже, чем гулсенцы, но теперь он в этом окончательно убедился. Надежда на реванш угасла, как только он понял, что резервных сил демосов больше не существует, а это означало, что очень скоро перестанет существовать и он сам. И эта ужасная перспектива лишала его рассудка.

====== Часть 5, глава 1. Бои по ту сторону фронта ======

Часть 5.

Битва за свободу

Второй дан шанс. Мы крепки духом

Вплоть до последнего бойца.

Кто мёртв – земля пусть будет пухом,

Кто жив – сражайся до конца!

Автор.

Глава 1.

Бои по ту сторону фронта

Небо – ясный купол – нам с тобой везёт!

Только с горизонта вновь беда идёт!

Полчища уродов – дети сатаны,

Прут свои тараны к стенам Хауры!

Стих из Интернета.

Только сейчас, зависнув на Черногриве высоко над городом, Винсент и Найлз увидели истинные масштабы разрушений. Боже, во что превратился их некогда красивый и величественный город! Технократы-звероиды не выдумали бы хуже. Наполовину разрушенный и частично перестроенный исторический центр Лондона уродливо выступал своим мрачным облачением на фоне величия Тауэрского моста, который демосы почему-то не тронули – наверное, для того, чтобы жители города в страхе помнили о казнённых на нём членов королевской семьи. Пригородные владения аристократов были разграблены и чуть ли не растащены по кирпичикам, а разбитые революционными страстями дома простых граждан, никем не реставрируемые с тех самых пор, грозили в любой момент развалиться. На улицах была грязь, повсюду валялся мусор, несмотря на то, что его вывозили, и бегали полчища вредителей. Лондон превратился в город-призрак, переживший свой личный апокалипсис. Разрушения были особенно заметны с небольшой высоты, которая открывала истинный ужас всей этой катастрофы. Но всё же демосам не удалось лишить город души. Лондон, даже изуродованный, по-прежнему оставался самим собой, по-прежнему дышал, хоть и с великим трудом. Он не умер, а был лишь болен той проказой, что вырвалась из его собственных недр когда-то. И его ещё можно было спасти, пока новый враг не разрушил оставшееся.