Несломленный. Находим силы, падая в бездну. Практики исцеления для тех, кто пережил психологическую травму
Шрифт:
Четвертый и самый навязчивый тип повторения он назвал шикзальцвангом (нем. Schicksal «судьба, участь» и Zwang «навязчивая идея» – прим. пер.), или неврозом судьбы. В этом случае травмирующие переживания выходят за пределы разума и отражаются в самом поведении. Пациенты повторяли неприятные паттерны в отношениях и заново переживали одни и те же события, не осознавая этого и не имея возможности остановиться. Над повторением этого типа Фрейд ломал голову сильнее всего. Разве пережить ужасное событие один раз недостаточно? С какой целью пациенты снова и снова ставят себя в ситуации, где
Этот сценарий ставил под сомнение теорию Фрейда о том, что человеческое поведение основывается на стремлении к удовольствию. Если человек – существо, стремящееся к удовольствию, то какого черта он последовательно повторяет свои самые ужасные и болезненные переживания?
Нащупав компульсивную силу в основе этого, на первый взгляд, необъяснимого поведения, Фрейд пришел к выводу, что в основе стремления к повторению негативных переживаний лежит нечто «более примитивное, более элементарное, более инстинктивное, чем принцип удовольствия, который это нечто подавляет». [46] У этого импульса к повторению должно быть какое-то другое, гораздо более темное происхождение, чем у большинства человеческих импульсов. Фрейд заключил, что это компульсивное повторение производит впечатление «демонического принуждения». [47] Здесь, по-видимому, нужно остановиться и подчеркнуть: деструктивный импульс к повторению казался столь мощным и темным, что единственное объяснение, к которому пришел Фрейд, заключалось в том, что это потусторонняя демоническая сила.
46
Зигмунд Фрейд. По ту сторону принципа удовольствия.
47
Зигмунд Фрейд. По ту сторону принципа удовольствия.
Компульсия – сила, которой невозможно сопротивляться, или мощная побудительная сила. Слово компульсия происходит от латинской приставки com – «с», «вместе», и глагола pello – «бью, толкаю, привожу в движение». Если мы и говорим о том, что мы якобы кого-то притягиваем, то это не может подразумевать осознанного желания или выбора. Сила, которая заставляет нас повторять один и тот же цикл, не подвластна нашему собственному выбору. Этот импульс исходит из глубины пережитого опыта и толкает нас вперед так, что потом этот путь совершенно обескураживает и сбивает с толку.
Компульсивное повторение хорошо известно и проявляется даже в случаях, когда у людей нет доступа к сознательным воспоминаниям о событиях, которые они повторяют. Часто повторение происходит как раз на годовщину исходного события – и даже в тех случаях, когда у человека не сохранилось воспоминаний о нем. Бывает, что люди много лет подряд повторяют одно и то же событие в один и тот же день, несмотря на то, что оно причиняет им сильную боль и порой подвергает реальной опасности.
Это особенно жестокая правда о травмирующем переживании: время ему не преграда, и оно не подчиняется обычным правилам временной формы и не ограничивается моментом, в который происходит. Травмирующие переживания так или иначе нас преследуют – в мыслях, снах, а иногда и действиях, которые мы неосознанно повторяем.
Есть ли в этой жестокой правде хоть что-то кроме жестокости? Почему они нас преследуют? Почему мы вынуждены переживать их снова и снова? Что за сила принуждает нас к этому? И какова ее цель? Что можно
Причины повторения
Как-то раз я слушала лекцию Галена Строусона, сердитого академика, который пытался опровергнуть все научные и философские обоснования того, что наше представление о самих себе – это нарратив. Сэр Кристофер Рикс, литературный критик и ученый, дал изящный, язвительный и убедительный ответ: «Похоже, проблема в том, дорогой Строусон, что вы неверно ставите сам вопрос. Важные вопросы никогда не формулируются так: „Правда ли это?“. Они звучат так: „Какая правда за этим стоит?“». [48]
48
Кристофер Рикс, в ответ на лекцию Галена Строусона «Мы живем за пределами любой сказки, которую разыгрываем» (We Live Beyond Any Tale That We Happen to Enact), 11 апреля 2010 г., Бостонский университет, wbur.org/worldofideas/2010/04/11/we-live-beyond-any-tale-that-we-happen-to-enact.
С тех пор как Фрейд в конце XIX века привлек всеобщее внимание к явлению навязчивого повторения, психологи спорят, какое из объяснений данного поведения верно. Но ошибочна здесь сама постановка вопроса. Нет одной такой причины, которая бы полностью объясняла эту «демоническую силу», заставляющую нас заново что-то переживать. Правда в том, что мы повторяем одно и то же поведение и воспроизводим паттерны в отношениях по множеству причин. Рассмотрим некоторые из них, примирившись с тем, что наш список может быть неполным.
Повторяем, чтобы управлять
Первоначальная теория Фрейда заключалась в том, что мы повторяем свои негативные переживания в надежде, что на этот раз сможем управлять событиями. С теоретической точки зрения это оправдано. Когда то или иное переживание настолько сильно, что вызывает у нас реакцию «бей, беги или замри», оно обязательно будет выделяться на фоне других переживаний и не пройдет нормальную интеграцию, поскольку оно обрабатывается и сохраняется в памяти не так, как другие воспоминания. Затем мы вынуждены переживать его заново, поскольку так у нас появляется возможность управлять событием, которым в реальной жизни управлять мы не могли.
Мы переживаем его заново, чтобы понять то, чего не понимали в тот момент, когда испытали перегрузку, и на этот раз пытаемся отреагировать иначе, чем на первоначальное событие.
Фрейд этого знать не мог, однако современная нейробиология эту теорию подтверждает. Неинтегрированные воспоминания – проблема для мозга. В попытке интегрировать их мозг начинает тем или иным образом нам о них напоминать – в снах, навязчивых мыслях и повторяющихся ситуациях, – чтобы мы разложили их по полочкам и должным образом отправили на хранение в память.
Из главы 2 вы помните, что у нас в мозгу сложная картотека, с помощью которой мы упорядочиваем и храним воспоминания, нужные для обучения и осмысления собственного опыта. В нейробиологии процесс сохранения такого файла, или запоминания, называется консолидацией памяти. Первоначальная консолидация воспоминаний зависит от типа переживания и от того, как мы воспринимаем то или иное событие в момент, когда оно происходит. Обычные, заурядные переживания не вызывают в мозге перегрузки, поэтому, когда они откладываются в памяти, в этом участвуют все необходимые системы хранения данных. Когда все системы включаются и работают должным образом, события, которые мы переживаем, проходят процесс консолидации (а затем и реконсолидации).