Несломленный. Находим силы, падая в бездну. Практики исцеления для тех, кто пережил психологическую травму

Макдональд Мэри-Кэтрин

Вы, скорее всего, помните, что за долговременную память отвечает главным образом гиппокамп, и у каждого файла с воспоминанием есть три составляющие: связное повествование о событии, эмоциональное наполнение события и значение, которым мы его наделили, чтобы поместить это событие в контекст и связать с другими воспоминаниями. В результате этих процессов файлы с воспоминаниями хранятся в строго организованной системе, и их легко извлекать по необходимости. Мы легко перемещаем эти воспоминания в свое нынешнее сознание, говорим о них, а затем почти без усилий убираем на место.

Первоначальная консолидация памяти – этап, когда создается файл и упорядочивается его содержимое, – обычно происходит в период от шести до двадцати четырех часов после самого события. Представьте, будто

в картотеке мозга трудятся крошечные работники. Они сортируют все ваши переживания и пытаются разобраться, как правильно поместить их в архив. Что это событие для вас значит? Где его расположить относительно других файлов с воспоминаниями? Маленькие трудяги очень привередливы и неутомимы. Они сохраняют каждое событие в соответствии с хронологией и значением, чтобы вы смогли быстро вспомнить все, что нужно.

Когда дело доходит до травмирующего переживания – сильной эмоциональной перегрузки, – работники картотеки отдают всю свою энергию и ресурсы системе сигнализации и защитным механизмам у вас в мозге. Файл не обязательно помещать в картотеку, если прямо сейчас вы в опасности – с ним можно разобраться позже. Таким образом, вместо цельного файла с воспоминанием, который должен был пройти сортировку и занять свое место в картотеке, получается файл, данные в котором беспорядочно разбросаны повсюду. В чем-то такие воспоминания похожи на поврежденные компьютерные файлы. Их либо вообще не получается открыть, либо они открываются сами по себе и мешают заниматься тем, чем вы занимались. А то, что находится внутри этих файлов, вообще трудно понять. Они написаны на непонятном нам языке.

К счастью или, может, к сожалению – смотря как посмотреть – у нашего мозга есть свой метод работы с поврежденными файлами. Всякий раз, когда работникам картотеки на глаза попадается такой файл, они отправляют его в префронтальную кору (где по большей части происходит консолидация воспоминаний) для повторной обработки. Это здорово, потому что так у нас появляется возможность переосмыслить событие и поместить его обратно в долговременную память должным образом. И одновременно это ужасно, потому что, когда поврежденный файл с травмирующим переживанием попадает в префронтальную кору, мы не воспринимаем его как событие из прошлого, поскольку он устроен не так, как другие наши воспоминания. Единственный возможный способ исправить его – пережить его заново.

Если обычно воспоминания консолидируются в период от шести до двадцати четырех часов с момента события, то такие воспоминания пытаются повторно консолидироваться снова и снова. Этот процесс можно запустить сознательно и целенаправленно – к примеру, как раз этим мы и занимаемся в нарративной терапии, – но он происходит в мозге и бессознательно. Работники картотеки в мозге занимаются не только текущими событиями. Еще они постоянно пересматривают старые файлы, чтобы убедиться, что те не нуждаются в обновлении с учетом новой информации и полученного опыта. Как и в обычной картотеке, пространство нашей памяти ограничено, поэтому иногда работникам приходится избавляться от старых воспоминаний, чтобы освободить место для новых. Примерно то же происходит, когда вы нажимаете «очистить корзину» у себя на компьютере.

Мы проходим процесс повторной консолидации, когда переживаем нечто, что не сходится с нашим представлением о том или ином человеке. Попробуйте представить, какие мыслительные процессы происходят в мозге человека, который столкнулся с изменой. Если вы узнаете о предательстве супруга или супруги, то начнете сознательно и бессознательно перебирать воспоминания о ваших отношениях и обновлять в них информацию. Вы проходите этот процесс, когда пишете о предательстве в дневнике и пытаетесь найти в истории своих отношений тревожные звоночки, на которые вы вовремя не обратили внимания. Это может происходить и в тот момент, когда вы гуляете, пытаясь получать удовольствие от процесса, и тут на вас внезапно накатывают воспоминания о том, о чем вы годами не думали.

Как раз этот механизм и позволяет нам изменить мнение о событиях прошлого и то, какие чувства они у нас вызывают, а также приписать

им новое значение с точки зрения того, что они говорят о нашей личности. И именно этот процесс служит источником наиболее болезненных симптомов травмирующего переживания: навязчивых мыслей, зацикливания на одном и том же, ночных кошмаров и приступов паники.

Кроме того, этот механизм является частью процесса навязчивого повторения. Самый быстрый способ повторно консолидировать воспоминание – поместить рядом с ним идентичное воспоминание для сравнения. Когда нам не хватает нужных компонентов для переработки файла с воспоминанием (например, в его истории не хватает некоторых фрагментов, или никакой истории и вовсе нет), то снова попасть в ту же ситуацию – эффективный способ восстановить недостающие детали.

Повторяем, чтобы избежать управления

Бессел Ван дер Колк, психиатр и исследователь психологической травмы, не согласен с мнением Фрейда о том, что мы повторно переживаем то или иное событие, чтобы управлять им. Ван дер Колк утверждает, что это неверно, поскольку повторение «вызывает лишь еще большую боль и ненависть к себе». [49] С одной стороны, он прав: повторение действительно вызывает боль и ненависть к себе. С другой стороны, тот факт, что в результате повторения человек испытывает боль и ненависть к себе, еще не говорит о том, что повторение совершается именно с этой целью. Повторение травмирующего переживания или определенных паттернов в отношениях – это копинг (попытка совладания с травмирующей ситуацией – Прим. пер.). Все наши копинг-механизмы основываются на нашем стремлении к упорядочению, и со временем некоторые из них становятся неадекватными и разрушительными. Независимо от того, будет ли результат здоровым и продуктивным или нездоровым и разрушительным, – целью любого копинг-механизма всегда является интеграция и упорядочение.

49

Бессел Ван дер Колк. Тело помнит все. Какую роль психологическая травма играет в жизни человека и какие техники помогают ее преодолеть. М.: Эксмо, 2019. Пер. И. Чорного.

Кроме того, нужно учитывать, что порой ставка на интеграцию того или иного переживания гораздо выше, чем на состояние, в котором отсутствует саморегуляция, а мозг из раза в раз воспроизводит одни и те же шаблоны. Иногда гораздо легче воспроизвести сценарий в отношениях, чем признать, что за ним стоит.

Помните, что в файлах с воспоминаниями содержится не только повествование о событии и его эмоциональное наполнение, но и его значение в нашей жизни. Если мы получили основополагающий жизненный опыт в абьюзивных отношениях, для нашего мозга это означает одну из трех вещей: либо с нами что-то не так, либо мир ужасен, а люди в нем абьюзеры, либо абьюзеры нас просто не любили. Все эти варианты трагичны и болезненны, но третий, пожалуй, хуже всех – особенно если абьюзерами были наши родители.

Иногда подвергаться дальнейшему насилию – значит защищать тех самых первоначальных абьюзеров, и не только потому, что мы хотим их оправдать, но и из-за того, что это будет значить для нас, если мы этого не сделаем.

Повторяем, потому что это привычно

Я сижу за столом в зале заседаний, а генеральный директор небольшой некоммерческой организации, где я работаю, кричит, потеет и краснеет. Рост у него выше ста восьмидесяти, и он еще и нависает надо мной и моими коллегами так, как если бы роста и раскатистого агрессивного голоса для демонстрации власти было недостаточно. Понятия не имею, о чем он там кричит. Я давно потеряла нить. Сквозь стеклянные двери в зал проникают солнечные лучи и заливают стол, делая его ослепительно белым, отчего все в поле моего периферийного зрения окрашивается в розовый цвет. Чувствую, как у меня начинает болеть голова. Я витаю где-то за пределами восприятия, полностью отключившись от реального мира.