Неуютная ферма
Шрифт:
Художник, творящий из человеческого материала, не может мечтать о большем, и все предзнаменования для бала были благоприятны.
Занавес пошел вверх, и Флора с довольным вздохом откинулась в кресле.
На ферму кузины вернулись к пяти часам следующего вечера. Сиф приятно удивил Флору, встретив их на вокзале с повозкой. По пути домой они остановились перед Пивтаунским гаражом и договорились, что завтра на ферму заедет авто, чтобы доставить их в Бодягшир. Оно должно было прибыть в половине восьмого, предварительно забрав на станции мистера
Условившись обо всем, Флора весело запрыгнула в тарантас и села подле Сифа. Эльфина (которая теперь души не чаяла во Флоре и то придумывала, как сделать ей что-нибудь приятное, то любовалась своим отражением в витринах) заботливо укутала ее пледом.
– Тебе хочется на бал, Сиф? – спросила Флора.
– Да, – тягуче процедил он. – В кои-то веки попаду на танцы, где женщины не станут на меня вешаться. Может, хоть повеселюсь наконец.
Флора подумала, что аристократки будут влюбляться в Сифа ровно так же, как сельские девушки, но решила заранее его не пугать.
– А я думала, тебе нравится, что девушки за тобой бегают.
– Не-а. Мне нравится только кино. Я не против сводить туда девушку, но со многими я больше не встречался после того, как они приставали ко мне во время фильма. Все они одинаковые. Хотят заполучить мужчину целиком, со всеми его потрохами и мыслями. А мне это не по душе. Я люблю только фильмы.
Флора подумала, что сразу после Эльфины займется Сифом. В сумочке у нее лежало письмо от Эрла П. Босса. Тот сообщал, что в ближайшие дни поедет к друзьям в Брайтон и хотел бы по дороге заглянуть к ней. Флора планировала показать ему Сифа.
Было пять часов следующего дня. Погода благоприятствовала планам. Флора пессимистично ждала проливного дождя, но он так и не пошел. Стоял чудесный вечер, скворцы пели на ветках вязов, пахло свежестью и молодой листвой.
Кузинам предстояло невероятно сложное дело – нарядиться для бала.
Внимательный и чуткий читатель наверняка уже не раз гадал, как на ферме обстояли дела с ванной. Ответ прост: ванны на ферме не было. Об этом Флора в ответ на свой вопрос узнала от Адама. Она не хотела даже гадать, как моются остальные члены семьи; ее саму от мысли, что надо в ледяной комнате обтираться водой из тазика, заранее пробирала дрожь.
По счастью, выяснилось, что миссис Муривей ко всем своим достоинствам владеет сидячей ванной, и за небольшую недельную плату Флора может купаться у нее дома каждый второй день в восемь часов вечера. То, что теперь она принимала ванну в два раза реже привычного, было в глазах Флоры главным неудобством жизни на ферме.
Однако именно сегодня, когда ванна была особенно нужна, оставалось довольствоваться тем, что есть. Так что Флора поставила на кухонную печку два больших галгана с водой и стала ждать, когда они согреются.
Покуда про их с Эльфиной отсутствие на ферме никто ничего не сказал; возможно, никто его и не заметил. У Скоткраддеров хватало других волнений: бык вырвался на волю, Мириам, наемная прислуга, несмотря на наступление весны, до сих пор не обнаруживала признаков беременности, к тому же началась морковная страда,
Но как насчет тети Ады? Эльфина уверяла, что та знает всё. При этих словах ее пробирала дрожь. Если тетя Ада узнает, что они собрались на бал…
– Пусть только попробует изобразить Золушкину мачеху, – холодно проговорила Флора, заглядывая в ближайший галган – не кипит ли вода.
– Она вполне может в какой-нибудь из вечеров спуститься на кухню, – робко заметила Эльфина. – Весной с ней иногда такое бывает.
Флора пробормотала, что хорошо бы тут к этому времени прибрались.
Однако она и сама гадала, почему кухня украшена венком цветущего табака над камином и большими пуками песьей вонючки в банках из-под джема. А старый, потемневший портрет Нишиша Скоткраддера увили растением, которого Флора не знала. У него были темно-зеленые листья и длинные розовые, плотные бутоны. Она спросила Эльфину, что это такое.
– Живохлебка, – боязливо ответила Эльфина. – Ой, Флора, вода согрелась?
– Да, милая. Держи. – И она протянула галган Эльфине. – Так, значит, это есть живохлебка? А когда она распустится, и начинаются все беды?
Однако Эльфина уже убежала с водой в комнату к Флоре, где на постели было разложено ее платье.
Глава 14
Видимо, нечто тревожное, разлитое в бередящем весеннем воздухе, просочилось со двора в комнату, где старая миссис Скоткраддер сидела перед жарким камином, поскольку та резко схватила колокольчик, всегда стоявший подле ее локтя (во всяком случае, всегда, когда она сидела в этом конкретном кресле).
План, который она обдумывала много дней и на который даже намекнула Сифу, внезапно созрел. Резкий звук разорвал душную атмосферу комнаты и заставил вздрогнуть Юдифь – та стояла у окна и красными от слез глазами следила за неумолимым наступлением весны.
– Мне надо спуститься в кухню, – объявила старуха.
– Вы перепутали, мама, сегодня не первое мая и не семнадцатое октября. Вам лучше остаться здесь, – возразила дочь.
– Я говорю тебе, что должна спуститься. Мне надо чувствовать вас всех вокруг себя: Иеремию, Урка, Ездру, Кипрея, Сельдерея, Амоса, Рувима и Сифа. Да, и Ананию с Азарией. Никто из вас не должен меня покидать. Подай мне корсет-грацию, детка.
Юдифь молча повиновалась.
Старый дом был тих. На стенах лежал умирающий вечерний свет, в пустых комнатах отдавалось пение дрозда. Тетя Ада с трудом одевалась, а мысли тяжело, как мельничные жернова, ворочались в ее голове.
Когда-то… когда ты была совсем маленькая… ты увидела в сарае нечто мерзкое. Теперь ты старая и двигаешься с трудом. Ты тяжело опираешься на плечо Юдифи, когда та, упершись ногой тебе в копчик, затягивает твой корсет.
Флора задернула окно и зажгла лампу. Платье лежало на кровати, белое воздушное чудо, и его надо было надеть на кузину, прежде чем наряжаться самой.