Неверный отец. Счастье в конверте

Лесневская Вероника

Стальная броня под медицинским халатом трескается, обнажая истинные чувства, но я настолько поглощена страхом за нашего малыша, что не замечаю ничего вокруг. Обвиваю его шею, когда он подхватывает меня на руки, и обессиленно роняю голову на вздымающуюся грудь.

– Сейчас посмотрим, не волнуйся, - мягко шепчет мне на ухо.

Боль постепенно отступает. Хватаю губами кислород, и от его переизбытка кружится голова. Прихожу в себя на кушетке под стук сердечка, доносящийся из аппарата УЗИ.

Тук-тук-тук... Звучит как

музыка.

Все хорошо. Наш сильный малыш. Мы его не потеряли.

– Сердцебиение учащенное, - произносит Герман заторможено.

Он водит датчиком по моему животу, неотрывно всматриваясь в монитор. С каменным лицом изучает показатели. Не моргает и, кажется, будто совсем не дышит. Внимательно считывает с экрана моё не озвученное признание.

– Срок беременности по УЗИ…

Короткая пауза, которая кажется мне вечностью. Тяжелый, рваный вздох – и датчик летит на пол, а следом доносится приглушенный, обречённый голос:

– Почему сразу не сказала?

– Ты улетел, - сипло. И отвожу взгляд.

Наш острый зрительный контакт ранит. Как и его недоверие. Не могу видеть удивление и сомнение в любимых глазах. Неужели Герман допускает мысль, что я могла забеременеть от кого-то, кроме него? Как бы я подпустила к себе чужого мужчину? Я не так воспитана…

«Его же подпустила, будучи замужем за Маратом»,– ехидно напоминает внутренний голос.

В сознании всплывают нравоучения родителей, и я чувствую себя отвратительно. Все отреклись от меня, как от прокаженной блудницы. Единственный и последний мой близкий человек посчитал меня грязной предательницей.

– Если бы я знал.… - Герман проводит ладонью по взмокшему лбу, на секунду прикрывает глаза, массирует виски, словно страдает от головной боли.
– Я бы забрал тебя с собой, Амина! Не спрашивая, - повышает голос.

Цокнув разочарованно, он наклоняется, как мне кажется, за упавшим датчиком, но вместо этого вдруг подается ближе ко мне и проводит ладонью по испачканному гелем животику.

Застываю растерянно. Из-под полуопущенных ресниц наблюдаю, как Герман невесомо касается губами пупка, прижимается щекой к небольшой округлости, будто слушая и обнимая нашего кроху. Уверена, он там внутри всё чувствует, поэтому мне становится легче.

– Прости, - горячо выдыхает Демин, не поднимая головы, и я вздрагиваю.

Мурашки разносятся по телу, в животе разливается целительный жар. Не выдержав, я протягиваю руку к его каштановой макушке, ласково перебираю пальцами короткие жесткие волосы. Улыбнувшись, мечтаю о том, чтобы наш ребёнок был похож на отца. Хотя… у него уже есть одна маленькая копия.

– Герман, - зову тихо и закусываю губу. Не знаю, что сказать. Между нами по-прежнему все очень сложно и непонятно. – Как твой сын? Где он?

Он дергается, как от удара током. Перехватываю его потухший взгляд, теряю приятное тепло нашей близости и жалею

о том, что спугнула момент. Теперь нам обоим снова плохо. Герман проводит носом по моему животу, целует будто на прощание – и, всё-таки потянувшись за датчиком, выпрямляется, отъезжая на стуле к аппарату УЗИ.

– Тоже в России, сейчас он в квартире с няней. Я специально подобрал женщину с медицинским образованием, чтобы в случае чего смогла сориентироваться, - сообщает бесстрастно.
– Он после операции, именно поэтому меня так долго не было. Хотя я возвращался, искал тебя, - смотрит на меня испытующе.

– Я не знала...

– Разумеется, - горько усмехается. – Ты же исчезла.

– Ты выяснил, откуда этот мальчик?

Прячет взгляд, яростно сжимает пальцами переносицу, рычит, как раненый медведь, и отрицательно качает головой.

– Нет, - рявкает спустя время. – Проверил клинику, где сам проходил лечение. Повторил тест ДНК на случай, если здесь допустили ошибку. Но… все чисто. Ребёнок генетически мой, - пожимает плечами. – Есть ещё один вариант, но он совсем нереальный, - умолкает, погружаясь в свои мысли.
– Шансы почти нулевые. Тем не менее, специальные люди уже проверяют мою версию. А полиция продолжает искать родственников матери.

– Что если не найдут? – настойчиво уточняю, ковыряя нарыв наших больных отношений. Добиваю нас.
– Ты ведь не оставишь его?

– Нет. Я в любом случае не смогу бросить ребёнка. А ты не примешь нас? – поворачивается ко мне, и его виноватый взгляд пробирает душу.
– Не поверишь, что я не изменял тебе?

– Герман, все это… - всхлипываю сдавленно, - так сложно.

Демин порывисто берет меня за руку, но я аккуратно высвобождаю ладонь. Обречённо кивнув, он обращает всё внимание на пустой темный экран.

– Ладно.… Сейчас главное – здоровье малыша. Нашего малыша, - слегка улыбается, словно пытается осознать новую информацию, пропустить её через себя.
– Я закончу ультразвуковое исследование, потом напишу все назначения – капельницы, гормоны, витамины. Питание твое пересмотрим, у тебя слишком ослаблен организм. Слушайся меня, и всё будет хорошо, - важно чеканит, вновь прикладывая датчик к моему животу.

– Как скажешь, - покорно мямлю онемевшими губами. Все тело будто пронизывает миллиардом иголок, сознание плывёт. Тихо простонав, я ерзаю на кушетке.

– Что такое? – пробивается как сквозь толщу воды, и я с трудом выныриваю на поверхность.

– Воздуха не хватает… Неудобно и немного не по себе.

– Видимо, полая вена пережата. На бок повернись, - бережно берет меня за талию, помогая сменить положение. – Вот так, - поглаживает по бедру.
– Осталось совсем чуть-чуть, потерпи.

– Пообещай, что с ним все будет в порядке, - малодушно умоляю, поддавшись эмоциям.

– Клянусь, любимая, - нежно шепчет.
– Хочешь узнать пол?