Невероятный сезон

Ивз Розалин

– Простите. Мне стоило самой сказать вам об этом.

– Я не имею права вмешиваться в ваши дела, как бы мне того ни хотелось, – ответил он, печально улыбаясь. – Он сильно рассердился, что вы поехали кататься со мной?

– Он не вызовет вас на дуэль, если вы этого боитесь, – заметила Калли.

– Я имею в виду, будет ли он сердиться на вас?

Калли сцепила на коленях руки в перчатках. Адама, казалось, совершенно не волновало, что она делает.

– Нет, не будет.

Мистер Солсбери долго рассматривал ее, и сострадание

в его карих глазах едва не сгубило Калли.

– Хотела узнать, – произнесла она слегка высоким голосом, – как поживают ваши сестры?

Если он и заметил, как отчаянно она попыталась сменить тему, то ничего не сказал. Он последовал желанию Калли, передав ей привет от своих сестер и рассказав забавную историю об одном из друзей, у которого был: напившись, тот принял пальто, висевшее на вешалке, за молодую леди и сделал ему довольно страстное предложение.

Почувствовав облегчение, Калли рассмеялась гораздо громче, чем того заслуживала история, и откинулась на подушки, подставив лицо теплому весеннему ветру.

– Вы напоминаете мне апрель, – сказал мистер Солсбери.

– Потому что я холодная и ветреная? – поддразнивая, спросила Калли.

– Естественно, – он улыбнулся, и на его щеке вновь появилась ямочка. – Конечно, нет… вы яркая и удивительная.

– О, мистер Солсбери. Это самое приятное, что вы говорили мне.

Они подъехали к Гайд-парку, но дороги, огибающие его, были заполнены экипажами, которых, казалось, привлек свет солнца.

– Так не пойдет, – пробормотал мистер Солсбери и с трудом выехал оттуда.

– Куда мы направляемся? – Одно дело – кататься с мужчиной по общественному парку, и совсем другое – ехать в неизвестном направлении.

– Недалеко, – заверил он. – Но вам понравится.

Калли снова откинулась на спинку сиденья, наблюдая, как по одну сторону проносятся улицы Лондона, а по другую – зеленые лужайки и деревья. Когда они выехали на широкую магистраль, ведущую на север, у Калли мелькнула дикая мысль, что, возможно, он пытается увезти ее. Но он сказал, что это недалеко?

– Мистер Солсбери, – начала она, надеясь, что тон ее голоса достаточно легок, чтобы казаться поддразнивающим. – Я не могу ехать с вами в Гретна-Грин.

– Не верю, что мои математические способности настолько плохи, даже для меня Гретна-Грин – это далеко.

Калли расслабилась, пока они не добрались до длинного прямого участка дороги, на котором не было других экипажей.

– Отлично, – сказал мистер Солсбери, а затем с торжествующим возгласом: «Вперед!» – хлестнул вожжами.

Лошади рванулись. Калли вскрикнула и одной рукой схватилась за борт фаэтона, а другой – за мистера Солсбери. Вопреки тому, что можно было бы ожидать от молодой леди, любящей балы, Калли не особенно нравились сюрпризы. Или приключения, которыми они часто оборачивались. Ей нравилось все знакомое, удобное и веселое.

И безопасное.

Мистер

Солсбери тоже вскрикнул, но его голос звучал скорее радостно, чем испуганно. Калли изо всех сил пыталась отдышаться. Она не могла стать одной из тех женщин, которые впадают в истерику, хотя и чувствовала, как от страха у нее начинает сжиматься горло. Когда к ней вернулся дар речи, она сказала так спокойно, как могла:

– Мистер Солсбери, пожалуйста, потише!

Ей потребовалось три попытки, чтобы он услышал ее. В голове промелькнула мысль, что Адам, тот, кто знал ее с детства, никогда бы не рискнул гнать лошадей, везя ее в экипаже, особенно в фаэтоне с высокой посадкой, и не испугал бы ее так.

Наконец мистер Солсбери понял, что она действительно напугана, а не просто встревожена, и натянул поводья, переведя лошадей на рысь. Калли не могла унять дрожь, и он порылся под сиденьем и вытащил для нее одеяло.

– Черт возьми, мне очень жаль, мисс Обри! Я подумал, что вам наверняка понравится небольшое приключение на свежем воздухе.

Стук сердца все еще отдавался у нее в ушах. Она не хотела, чтобы мистер Солсбери считал ее трусливой или слабой, но…

– Я не в восторге от быстрой езды. Наш экипаж разбился, когда я была маленькой девочкой. Конюх заснул, а лошади понесли. Я сломала руку.

Мама, ехавшая с ними, отделалась лишь синяками и сильно разозлилась на конюха. Остаток пути она несла Калли на руках, шепча ей в волосы слова утешения.

Чего бы Калли только ни отдала, чтобы сейчас рядом с ней была мама, которая гладила бы ее по голове и шептала что-то ободряющее.

– Мне очень жаль, мисс Обри. Ни за что на свете я не хотел напугать вас.

Мистер Солсбери, казалось, искренне раскаивался, так что Калли сказала, что она в порядке, хотя это было не вполне так.

Мистер Солсбери развернул фаэтон, и некоторое время они ехали молча. Затем он сказал:

– Я бы не повез вас в Гретна-Грин, если бы вы сами этого не захотели. Вы хотите, чтобы я сделал это?

Он не смотрел на нее, задавая вопрос. И от этого у нее сжалось сердце. Его робость означала, что он серьезен, его внимание было подобно воде в пересохшем саду.

Калли ответила мягко:

– Я помолвлена.

– И все же вы не выглядите счастливой. Когда вы говорите о женихе, в вашем голосе звучит смирение… и немного грусть.

Калли промолчала. Что она могла ответить? Он не ошибся.

– Если я переступаю границы, вам стоит только сказать, и я прекращу. – Мистер Солсбери глубоко вздохнул, и Калли не стала его останавливать. – Мне кажется, я влюбляюсь в вас. Вы добрая, обаятельная и любящая… Не знаю, замечаете ли вы это: как окружающих привлекает ваше тепло, как ваша доброта делает их мягче и добрее. Я… не так уж много видел в жизни. Мои родители были примером для меня, но пример не всегда оставляет место для любви.