Невероятный сезон

Ивз Розалин

– Калли, – сказал он. – Я не имел в виду тебя… Я не несчастен… – Он замолчал, и Калли, подняв взгляд, увидела, что Грация и Эмма наблюдают за ними.

Она не поверила ему, но ей не хотелось вступать в спор при свидетелях, поэтому она коротко ответила:

– Чепуха. Обсудим это позже.

Ей нужно рассказать ему о Генри, о своем решении. Но она так устала – лучше сначала выспаться, прийти в себя.

Когда Адам вышел из экипажа, чтобы проводить Эмму до дверей ее дома, Калли пересела к Грации.

– Ты расскажешь, что произошло? С мистером

Левесоном?

– Не могу, – хрипло ответила кузина. – Это только заставит меня расплакаться. Я не могу.

Калли обняла Грацию и положила голову ей на плечо. Когда Адам вернулся, она почувствовала на себе его пристальный взгляд и притворялась спящей, пока они не приехали домой.

Тетя Гармония ждала их в халате на лестничной площадке перед их комнатами.

– Грация, надеюсь ты не обидела мистера Левесона своими девичьими выходками.

– О, – ответила та, прижимаясь к Калли. – Едва ли я вела себя по-женски. Но не понимаю, какое это имеет значение. Не думаю, что мы увидим его снова.

– Какой удачей было бы для тебя стать миссис Левесон! Я и не надеялась, что ты будешь так хорошо устроена.

– Я бы не хотела, чтобы ты рассуждала об этом, мама. Я никогда не собиралась становиться миссис Левесон.

Мать, должно быть, заметила что-то в выражении лица дочери, потому что ее тон изменился. Она притянула Грацию в объятия и похлопала по спине.

– Не волнуйся, дорогая, все будет хорошо.

Она поцеловала дочь в макушку и послала воздушный поцелуй Калли, а затем удалилась к себе в комнату.

– Ничего не будет хорошо, – тихо сказала Грация.

Калли помогла кузине лечь в постель, затем прокралась по коридору и тихонько поскреблась в соседнюю дверь. Когда сестра не ответила, Калли приоткрыла дверь и увидела на кровати фигуру спящей. Она подождала немного, а потом отправилась спать.

Калли проснулась слишком рано с начинающейся головной болью, вызванной тем, что она плакала накануне. Она отодвинула тяжелую штору, смотря вниз, на конюшни за домом. День занимался, клочья тумана цеплялись за кирпичные стены переулка. Она вспомнила, что Талия приболела, и прокралась по коридору к комнате сестры, чтобы узнать, лучше ли ей. Калли на мгновение прислушалась у двери и, не услышав никаких звуков, осторожно приоткрыла ее. Она лишь хотела убедиться, что Талия спокойно спит.

Серый утренний свет просачивался сквозь щель в занавесках и падал на постель.

Калли застыла.

В фигуре под одеялом не было ничего человеческого.

Она зашла в спальню и, откинув одеяло, обнаружила пару подушек и одежду, сваленную в кучу, чтобы создать видимость спящего человека. Быстрый осмотр туалетного столика Талии и ее гардероба обнаружил пропажу некоторых принадлежностей и одежды… а на столе лежала карточка с именем Калли, выписанным неровным почерком сестры.

Когда Талия ушла? Куда?

Почему, как подозревала Калли, ей уже известно. Дрожащими пальцами она раскрыла записку.

«Моя дорогая Калли, пожалуйста,

не суди меня сурово, когда прочитаешь это. Я уехала, чтобы стать самой счастливой женщиной в Англии – как бы банально это ни звучало, именно так чувствую себя сейчас. У Джеймса дела, которые требуют его отъезда из Лондона, и я буду сопровождать его. Мы поженимся во Франции. Я знаю, папа не одобряет этот брак, но надеюсь, что, когда он увидит, как я счастлива, он найдет в себе силы простить меня. Пожалуйста, сообщи осторожно эту новость тете Гармонии.

Люблю, Талия».

Калли прочла письмо дважды. Затем в третий раз.

Талия была не из тех, кто лжет, но Калли никак не могла осознать, что это правда. Сестра сбежала с Джеймсом Дарби. Но почему? Она написала, что папа не одобрил их брак, но Калли с трудом могла в это поверить. Разговаривал ли Джеймс с их отцом, или ему отказали в разрешении нанести визит? Это было совсем не похоже на папу. Его больше заботило их счастье, нежели статус, и, если Талия действительно любила Джеймса, он не встал бы у них на пути.

Возможно, Талии показалась романтичной идея побега. Но как она могла решиться на такое, если это приведет к страданиям ее семьи и друзей?

Калли понесла письмо вниз, ее руки похолодели. Пока она шла, стук в голове усиливался. Столовая оказалась пустой – слуги еще не накрыли стол к завтраку. Калли послала горничную наверх посмотреть, не проснулись ли тетя или дядя, и через несколько минут в комнату, зевая, в ночной рубашке, вошла тетя Гармония.

– Что такое, дорогая?

Калли протянула карточку. Тетя рассеянно начала читать, потом напряглась. Она подняла глаза на племянницу, затем, не говоря ни слова, положила письмо на стол и вышла из комнаты.

Калли ждала. Ее руки и ноги отяжелели. А сознание металось в панике – что делать, должны ли они помчаться за Талией? – в остальном она оставалась на удивление спокойной. Этот момент казался неизбежным, будто ничто не могло предотвратить его.

Дверь открылась, но это была не тетя Гармония и даже не дядя Джон. Адам. Калли покраснела, вспомнив, что не одета, успела лишь накинуть халат поверх ночной рубашки, а ее волосы заплетены в косу.

– Адам! – Что-то защемило в груди при виде знакомого лица.

Она подумала: «Я должна рассказать ему о Талии и мистере Дарби. И о Генри».

– Извини, что пришел так рано, но это не могло ждать, – сказал он, глядя на нее из-за стекол очков своими голубыми глазами. – Я не спал большую часть ночи, думал. Ты не позволила мне извиниться прошлым вечером, я мучился. Я был легкомысленным и невнимательным и причинил тебе боль, тогда как никогда не хотел…

– Адам, – прервала Калли. Она не могла вынести того, как он смотрел на нее, словно сосредоточен на ней всем существом, словно она единственная имела значение в этот момент. Что бы ни означал этот взгляд, она собиралась все испортить. Она подтолкнула к нему карточку.