Невероятный сезон

Ивз Розалин

О. Калли опустила взгляд. Ей стало трудно дышать.

– Так вот почему ты разорвала нашу помолвку? Потому что думала, что я влюблен в Талию? Или есть кто-то еще?

Рассказала ли Талия ему о Генри? Калли заставила себя поднять глаза и посмотреть на Адама. От блеска в его глазах у нее запылали щеки. Надежда затрепетала в груди.

– Больше никого. Адам, я… мне нужно тебе кое-что сказать.

Он ждал, и на его губах появилась едва заметная улыбка. Он умел ждать. Калли захотелось поцеловать его в уголок рта, где собрались веснушки.

– Я люблю тебя, Адам Хетербридж.

То,

как напряженно он смотрел, было невыносимо, и она перевела взгляд на сад.

– Если ты не чувствуешь ко мне того же, я пойму. Я освободила тебя от нашей помолвки. Но… хотела, чтобы ты знал.

Она украдкой взглянула на него. Адам все еще смотрел на нее, и от нежности, смягчившей черты его лица, у нее перехватило дыхание.

– Каллиопа Обри, – сказал он тихо, – для меня тоже больше никого нет.

Его слова повисли между ними, прежде чем он наклонился к ней.

Калли не шевелилась, боясь разрушить чары, чем бы они ни были, и Адам поцеловал ее. Сначала поцелуй был нерешительным, лишь легкое касание губ, задающее вопрос. Калли подалась вперед, с готовностью отвечая, углубляя их поцелуй. Она высвободила руки и запустила одну ему в волосы, слегка улыбнувшись, когда услышала, как у него перехватило дыхание. Губы Адама замерзли оттого, что он сидел под открытым небом, на прохладном весеннем воздухе, но они согрелись от прикосновения Калли.

Адам обхватил ее голову руками и отстранился, чтобы проложить дорожку поцелуев от виска к линии подбородка, прежде чем снова завладеть губами. Затем настала очередь Калли отстраниться и запечатлеть поцелуй в уголке его губ, как она и хотела. Она провела пальцем по веснушкам на его щеке, словно составляя карту созвездия, а затем скользнула по ним губами. Адам немного подразнил ее, прежде чем снова поцеловать.

Несколько минут – часов? – спустя они оторвались друг от друга, чтобы глотнуть воздуха, улыбаясь. Калли заметила движение в доме, когда кто-то опустил занавеску. Она покачала головой, скорее удивленная, чем пристыженная, и задалась вопросом, кто из ее сестер – или, боже упаси, родителей – наблюдал за происходящим.

Она переплела их пальцы, большим поглаживая его ладонь. Он поднес их соединенные руки к губам и поцеловал тыльную сторону ее ладони.

– Я люблю тебя, Калли, – сказал он. – Это пришло постепенно, так что я не осознавал, насколько сильно, пока не получил твое письмо. Ты представляешь, каково мне было после того, как я провел день в бесплодных попытках выяснить, где Талия, вернуться домой и получить твою записку? Такие аккуратные, чопорные строки, но каждая из них – как колотая рана.

– Мне жаль, – сказала Калли, но она улыбалась. Она никогда бы не причинила Адаму боль намеренно, но, если благодаря этой боли он сейчас здесь, с ней, она не могла сожалеть об этом.

– Нет, тебе не жаль, – ответил Адам, прочитав выражение ее лица. – По правде говоря, я это заслужил. Я был против помолвки, тогда как мне следовало увидеть, что я получил неожиданный подарок. Я разрешил этому ослу Генри Солсбери увезти тебя кататься, потому что был слишком упрям, чтобы признать свои чувства, и сказал себе, что

не имею права требовать твоей привязанности. Я думал, что должен позволить тебе жить так, как ты хочешь.

– Так вот почему? – произнесла Калли, приободренная этим признанием. Адам ревновал, а не проявлял безразличие. – Но ты должен знать, жизнь, которую я хочу, включает тебя… я хочу быть с тобой, делить твою работу, иметь от тебя детей… – Ее щеки загорелись, но Адам не выглядел шокированным. Он попытался снова поцеловать ее, но она его оттолкнула. Она должна была закончить эту мысль.

– Ты женишься на мне, Адам Хетербридж?

– Я думал, ты никогда не спросишь, – сказал он, и Калли рассмеялась.

Она поцеловала его, а когда отстранилась, губы Адама были восхитительно розовыми, а дыхание – прерывистым. Калли почувствовала странную смесь гордости и нежности: она могла так влиять на мужчину, которого обожала.

– Нам придется подождать некоторое время, – сказал Адам. – Я не смогу обеспечить нас, пока мне не исполнится двадцать четыре, то есть примерно через три года, а тебе еще нет восемнадцати.

– Я готова ждать, если это означает, что смогу быть с тобой, – ответила Калли. Она изучала открытое, улыбающееся лицо Адама, и ее сердце раскрылось. – Однажды ты сказал, что я не должна целовать кого-то другого, пока помолвлена с тобой.

Адам приподнял бровь.

– Ты оспариваешь это?

Калли постаралась придать лицу как можно более чопорное выражение.

– Нет, сэр. Но поскольку я не собираюсь целовать никого другого, считаю, вам придется поцеловать меня снова.

Адам засмеялся и наклонился. Все еще улыбаясь, Калли ответила на его поцелуй.

Это, думала она, и есть счастье. Не будущая возможность, а нечто такое, что есть сейчас. И с Адамом, она надеялась, будет всегда.

XXX

Узнай собственное счастье

Грация

Согласно данной точке зрения в отношении водорода, следует, что среди прочих горючих веществ требующие наименьшего тепла для горения могут гореть в более разреженном воздухе, чем те, которые требуют большего тепла.

Сэр Хамфри Дэви, «Философские труды Королевского общества»

Примечание Грации: Возможно, мне не стоит развивать ассоциации о горючих телах, вызванные этим замечанием.

Улыбаясь, Грация положила на туалетный столик письмо от Калли. Сестры Обри не собирались возвращаться в Лондон в этом сезоне: Калли решила остаться дома рядом с Адамом, да и слухи о Талии еще не утихли. Но Грация не могла сердиться на них. Калли была счастлива, ее слова почти светились со страницы, которую она полностью исписала, и этого было достаточно. Талия снова начала писать стихи. Она приложила копию одного к письму Калли, ее дикие каракули разительно контрастировали с аккуратным почерком сестры.