Невеста Лесовика
Шрифт:
— А это жених твой пришёл, — ответила Болотница, скалясь в улыбке. Вот она вроде бы злилась и вредничала, а мне её даже как-то жалко стало. Это же надо так страдать и сокрушаться, чтобы в такие пакости пуститься пришлось. Она ведь это не от хорошей жизни, вредничает и мстит. От хорошей бы вон села на бережку, ножки в своё болото свесила и бултыхала ими, на небо глядючи. А что? Жизнь у неё вольготная. Ремеслом никаким заниматься не надо, города в подчинении у неё тоже нет. Русалок, разве что, в узде нужно держать. Но
— И где он, раз пришёл? Не вижу я его что-то, — принялась в кусты вглядываться, ища Лесовика. Но там была только ряска да болото. И грохот стоял неприятный.
— И не увидишь, — ухмыльнулась Болотница. — На этот раз ему сюда не пробиться. Не только он умеет завесы делать. Только его завесы от людей, а мои от Лесовиков, — и рассмеялась злорадно.
Она-то рассмеялась, а я расстроилась. И чего мне теперь делать? Лесовик не спасёт, а сама я со всеми этими зелёными не управлюсь. Убежать бы, может, да и то некуда. Вокруг только топь.
— Идём, — поманила меня Болотница. — Покажу тебе твои новые хоромы.
Заслышав о хоромах-то, я изрядно удивилась. Где тут хоромам стоять, когда почва под ногами чавкает да проминается? Не проваливаешься, и на том спасибо. Но Болотница шла уверенно, поэтому я таки направилась за ней. А сама озираюсь, в поисках тех самых «хором».
Ну… «хоромы», конечно, слово оказалось неподходящее. Хибара — так бы я это назвала. Покосившееся, замшелое, с крышей полуразваленной. И оно, такое хибарное, стояло там не одно. Много их было разваленных этих избёнок. Одна за одной и вдаль уходили. И все во мху. И все почти что без крыш. Глазьями пустыми своими на меня взирают и спрашивают, мол, ну что, какие хоромы выберешь?
— Надеюсь, это не оно, — проблеяла я, на самом деле не имея этой надежды. Потому что откуда здесь что-нибудь ещё, кроме вот этого, разрушенного? Неоткуда здесь роскошествам взяться. За ними нужно в город Лесовика идти. Вот там всё по чину.
— Оно, конечно, — ухмыльнулась Болотница. — Выбирай, где жить будешь.
Вот вроде и молодец, конечно, что выбор даёт. Лесовик тот не спрашивал. Сразу к себе поволок. Но вот лучше уже, не спрашивая, во дворец, чем, спросивши, в хибару.
— А это, случаем, не Моровка ли? — заподозрила я.
— Константиновка, — ответила Болотница. — Но ваш люд Моровкой зовёт. Почему бы, интересно? — улыбнулась недобро.
— Ума не приложу, — ответила я, а сама очень даже прикладывала. — Вот, смотрю я что-то на хоромы эти. И не нравится мне. Я бы с радостью у себя переночевала. А утром — чуть свет! — приплыла бы под стражу к вам. Даже слово могу дать. Честное.
— Нужны мне твои слова, — отмахнулась Болотница. — Вы, кто ноги от меня унёс, никогда не возвращаетесь. Хоть бы и обобещались. Выбирай, говорю. А то я сама за тебя выберу. Вон тот, — показала на дом совсем без крыши. Косой весь. Стены
— Хм… — призадумалась я. Противиться-то уже смысла нет. Бежать некуда. Лесовика не жди. А жить где-то надо. — Тогда, может, вот этот? — показала на небольшой домишко недалеко от окраины. Он хоть по размеру и скромный был, но на вид держался бодро. Не скособочился. И крышу почти сохранил. В таком хоть спать не так страшно будет. Не нужно бояться, что завалит гнилыми брёвнами.
— Ну, живи в этом тогда.
— А долго? — спросила я, не зная, к чему готовиться. Уж вряд ли эта хмарь хотела со мной дружбу водить. Может, поиграется она и надоест ей.
— Долго, — оскалилась она. — Обратно вернуться уже не надейся.
Глава 8
— Да на кой я тебе? — взмолилась от страху. — Я, знаешь, какая шумная? От меня одни проблемы. Вот ей-ей.
— А мне к проблемам не привыкать. Лучше уж у меня под боком будешь жить, змеюка такая. Чем у Лесовика. Знаю я, что свадебку он задумал. Вон и нарядил тебя уже. Сейчас с этим разделается и придёт мои болота сушить. А этого я ему не позволю, — отрезала она.
— Ну… мне твоя обида понятна. Но вот у нас на селе принято всё обсуждать. Коли не хочешь с болотами прощаться, так договаривайся. Чего ж девиц по этому поводу воровать?
— Да с кем там договариваться? — вспылила Болотница. И ведь не хуже Лесовика. И тот так же говорил, когда с болот возвращался.
— Ну хочешь, я за тебя ему передам? Объясню всё. Перечислю твои требования. А потом его ответ принесу. Если вы друг друга не терпите, так и найдите посредника. Хоть меня, опять же.
Болотница зыркнула на меня подозрительно.
— Сбежать хочешь, вот и запела. Выбрала дом? Иди, — подтолкнула меня к «хоромам».
— И что мне там делать? — спросила я, оглянувшись на полпути. — Я без дела сидеть не люблю. Мне надобно чем-нибудь заниматься. Натура у меня такая, деятельная.
— Обустраивайся. Чем не занятие? — предложила Болотница. — Знаешь, сколько лет в этом доме никто не жил?
Ну, знать-то я не знала. Но догадывалась. Однако обустраиваться в нём ну уж очень не хотелось. Да и как обустраиваться, если там, наверное, всё уже прогнило?
В общем, до дома я, конечно, дошла. И даже вошла в него. Но увидев безобразие внутри, обессиленно всплеснула руками. Обшарпанное всё, грязное, полугнилое. Нет. В таком жилье нормальному человеку оставаться нельзя. Я, конечно, понимаю, что этой хмари я поперёк горла встала, но не до такой же степени!
Поскрипев гнилыми половицами, я подкралась к наполовину закрытому мхом окошку на крыльце и поглядела на дорогу — точнее, тропку, что от дороги прежней осталась. Глядь, а Болотница-то тоже куда пошла. Видать, к себе.