Невеста
Шрифт:
Голодный Ромка начинает хныкать. Я поднимаю его на руки и усаживаю в детский стульчик. Шок такой силы, что я едва ногами передвигаю.
Северянин поднимается с Ярославом, пока я подкатываю второй детский стул, и усаживается ребенка рядом с братом. Пристегиваю второго мальчика, проверяю ремни, и начинаю готовить смеси.
Еще вчера я видела сходство между Адамом и Северянином, сейчас же на сто процентов понимаю, что они разные. Совершенно. Потому что мой Адам бы так не поступил со мной никогда. Кажется,
Только фантом. Образ, который я слепила, чтобы выжить.
Я жила в заблуждении.
Что я здесь делаю?! Бежать!
— Рада, ты с детьми останешься пока здесь, — говорит Давид с легким акцентом Адама.
Качаю головой.
Мои глаза круглые. Я быстро готовлю смеси и раздаю вопящей публике бутылочки.
— Ростислава отправь домой. Он сейчас не нужен, — дает распоряжения.
— Давид Сергеевич, что вы несете.
Живой. Здоровый. С новой привлекательной внешностью. Безумно богатый. С красивой невестой. Кинувший всех.
Я помогаю детям держать бутылочки.
Хочу подойти и ударить его. Вцепиться ему в лицо, в плечи. Но я не представляю, какой будет реакция.
Поднимаю глаза на Давида, дрожу и отворачиваюсь. Передо мной мертвое внутри северное чудище, с душой как ледяное озеро.
Адам просил немного тепла, пока заканчивал с делами. Так, получается?
— Рада, посмотрим на меня. Рада, — зовет он.
Я чувствую влагу на щеках, и быстро стираю ее рукавом.
— Я думала, тебя убили! Я каждый день думала о том, через что ты прошел, каково тебе было. Я…
Начинаю метаться между детей. Безумия слишком много. Уйти бы немедленно. Убежать, улететь. Убраться отсюда, чего бы это ни стоило!
Не могу оставить мальчиков. Не могу оторвать их от еды. Я… беспомощно всплескиваю руками.
Столько раз представляла, как бы это было. Как бы мое чудо могло осуществиться. Воровато прокручивала в голове, сидя у камина или укрываясь одеялом в холодной постели. Что бы я почувствовала, как бы бросилась ему на шею, как бы кричала. Вопила. Сколько бы всего ему выдала!
Боже, я бы вопила на всю округу.
Пустота внутри безграничная. И такой же силы безысходность.
Его спокойствие говорит о том, что ему плевать. Совершенно плевать!
Может, я просто с ума сошла? Он же молчит. Ничего не объясняет. Теперь мне кажется, они вообще не похожи.
Я просто всплескиваю руками.
Я всплескиваю руками еще раз и еще.
Пораженно открываю рот, закрываю. Мямлю что-то.
И тихо спрашиваю:
— За что? За что так больно?..
Северянин присаживается за столик и, сложив руки, смотрит на меня как будто устало.
— Тебе не нужно было искать со мной встречи. — Качает головой. — Упорная маленькая девочка.
— Скорее, глупая.
— Да, глупая. Ну что ж. Теперь все будет
— Венера… бизнес… у тебя жизнь, оказывается. Нормальная другая жизнь!
Правда заключается в том, что все это время я оплакивала чужого мужчину. Которому не было до меня никакого дела.
У которого параллельно со мной была невеста. И для которого наш роман вообще не имел значения.
Я подхожу и обнимаю мальчиков. Быстро целую их в щеки. Хорошо, что их всего двое, сколько и рук. Каждому хватит ласки. Снова целую.
— Давид Сергеевич, нам нужно уехать. Сегодня. Сейчас, — говорю, сжимая зубы от безграничной черной ненависти. — Спасибо за теплый прием.
— Вы отсюда никуда не уедете, — отсекает он, снова поднимаясь на ноги.
Тянется к Ярославу, и я вспыхиваю ненавистью:
— Не трогай их. Не смей. Иначе…
— Не дури, — отвечает ровно. — Никому не слова. Святоше скажешь, что тебе показалось, и что ты ошиблась. Пусть он тоже успокоится.
— Ты не представляешь… мы расследовали убийство, Святоша чуть не спятил. Люди погибли.
— И не нужно, чтобы погиб кто-то еще. Ты меня поняла? — Он смотрит на время. — Мне нужно на эту гребаную рыбалку, подумай пока, как избавиться от мужа.
Все ощущения сливается воедино, и я чувствую концентрированный ужас.
Смотрю на него как на чудище. Прежде я пыталась скрывать отвращение, сейчас не делаю и попыток к этому. Как же много я чувствую отвращения. Как никогда раньше.
Мой мобильник вибрирует, я машинально отвечаю на вызов.
— Радка, ты где? — спрашивает Ростик. — Хочу поцеловать тебя перед рыбалкой.
— Я в ресторане, кормлю детей.
— Понял. Как раз мимо иду.
Северянин прищуривается и подносит палец к губам. Смотрится жутко.
Я сжимаю зубы и пячусь назад.
Дверь распахивается, и в зал забегает мой хороший Ростислав.
— Привет! Доброе утро! — восклицает он.
С хлопком пожимает руку Северянину.
— Все в силе?
— Конечно. Десять минут и едем.
— Кайф. Пупсы, лопаете?
Бегло чмокает детей к макушки и подходит ко мне.
— Ты чего утром не разбудила? Привет, — касается носом моего.
А я… будучи в полном шоке, улыбаюсь. И крепко обнимаю его за шею.
— Я забыла про рыбалку, думала дать тебе поспать хотя бы до восьми. Отпуск же.
— Я тебя ждал, — шепчет Ростик.
Его руки сжимают мою талию, а потом он делает то, чего я совершенно не ждала: целует меня в губы. Обычно он не занимается демонстрацией чувств при других, а тут рядом и дети, и Северянин.
Он как будто догадывается. И… ревнует меня? Заявляет свои права?
К моему полному шоку он сладко целует меня в губы, и я не отталкиваю, потому что это будет несправедливо по отношению к нему.