Невеста
Шрифт:
Засмеявшись, Исса говорит:
— Регулярно практикую. До связи.
Я занимаю столик у окна и просто сижу, уставившись в тарелку. Аппетита нет, но мне нужно уединение, которого не добиться дома с Надей и детьми.
Я пытаюсь подготовиться к разговору, но мыслей столько, что они как будто испепеляют друг друга, и я остаюсь один на один с лавиной эмоций.
Эмоции — это дурной спутник.
Давид открытым текстом угрожает Ростиславу. Но как мне отослать мужа? Поругаться, обидеть? Даже в этом случае он вряд ли меня оставит. Отпуск взял
Сбежать? Ночью вызвать такси и в аэропорт? Не будет же Давид перекрывать дорогу. Мы в конце концов вызовем полицию!
Помня давнюю способность Адама налаживать дружеские отношения с местными копами, сомневаюсь, что кто-то приедет на вызов. Кричать копам в аэропорту, что Адам Алтайский жив — тоже сомнительно. Допустим, мне поверят. Но тогда узнают и враги Адама. Куда они придут в первую очередь и так понятно.
Жесть. Жесть. Жесть.
От мысли, что Ростислав уедет, и я останусь здесь с малышами, воздух отказывается усваиваться в легких, и я едва ли не задыхаюсь.
В обед я помогаю Наде накормить детей и вывести их на прогулку. А потом, когда мы уже возвращаемся, у самой двери меня окликают:
— Рада! Подождите!
Я оборачиваюсь.
Венера приближается быстрым шагом и выглядит взволнованной. А еще она без куртки. Шарф как попала обмотан вокруг шеи, небрежно болтается.
Внутри все крошится.
— Надя, заведи детей в дом, — говорю быстро.
И пока Надя пыхтит с коляской, я делаю несколько шагов навстречу невесте Давида.
— Что случилось?
— Рада, несчастный случай на рыбалке. С Ростиславом, — быстро выпаливает она.
Я знала, что услышу, но несмотря на это ощущаю шок. Каждой своей клеткой.
Глава 16
Мир сужается до ответа на один единственный вопрос, который я выпаливаю сразу:
— Он жив?
Оглушена, раздавлена, но готова услышат правду.
— Конечно, — обескураженно отвечает Венера. — Разумеется, жив! Ты что?.. Рада! Какие ужасы у тебя в голове! Упал с лодки, ребята его сейчас привезут.
Холодок по коже. Не знаю, как у Давида это получилось: сохранить отношения с девушкой на светлой стороне. Венера побледнела из-за того, что гость упал с лодки. Для нее это конец света. Я же очерствела настолько, что лишь смерть и может пронять.
Внутри поднимается новая волна ненависти. Разочарования. Безысходности. Это он меня такой сделал. Но дело даже не в формате наших отношений, а в том, что ее он, очевидно, — бережет.
Каждому дарована лишь одна жизнь, один шанс, но Давид Литвинов умудрился написать целых два сценария: сначала черновой с косяками и ошибками, а потом — счастливый, на чисто.
— У меня было плохое предчувствие, я просила его не ехать, — голос у меня ровный, но внутри уже закипает. — Буквально умоляла!
Венера женственно заламывает локти, откидывает волосы назад. Я не должна
— Мужчины! Ну когда они нас слушали? Особенно если речь о рыбалке на лосося. Идем.
Мы обе спускаемся к причалу, туда же бегут медики из отеля.
— У меня тоже такое иногда бывает, — делится Венера, пока ждем. — Хочется позвонить Давиду немедленно, — она прокручивает кольцо на пальце, явно нервничает.
— Он тоже попадает в переделки?
— Не переделки. У него… неважно.
— Что неважно? Скажи.
— Не имеет сейчас значения. Ну где же скорая? Я сразу вызвала, как позвонил Аркадий.
— Часто у вас такое происходит?
— Нет! — восклицает она. — Я уже разное думаю, но вероятно, была грубо нарушена техника безопасности.
— Я думала команда опытная.
— Опытная. Вероятно, дело в самих туриста.
— То есть Ростислав сам виноват, что поранился? Ты это хочешь мне сказать? — поворачиваюсь. Говорю без вызова, но и не ласково.
Венера пожимает плечами не без налета раздражения.
— Пока сложно сказать, будем разбираться. Но не исключаю.
— Мой муж отправился на рыбалку на катере отеля, взял у вас в прокате снасти. Возможно, стоит провести экспертизу.
— Я надеюсь, нам удастся решить все мирным путем… Давай дождемся возвращения парней и все узнаем?
— Давай.
Катера как раз появляются на линии горизонта. Сначала это черные точки, я ломаю глаза, вглядываясь. Озеро и правда огромное, как маленькое море.
Венера стоит с телефоном в руках — кому-то, нервно пишет. Полагаю, Давиду.
Вскоре до ушей доносится рев моторов. Когда очертания мужских фигур становятся более четкими, посещает потребность вернуться в номер к детям. Я натягиваю капюшон и прячу руки в карманы.
Время тянется убийственно медленно. Каждая секунда бесконечна.
Наконец, катера швартуются, медперсонал кидается принимать Ростислава.
Я мало чем могу помочь на этом этапе, остается лишь качать головой.
— Боже, мой хороший… — шепчу растерянно, чувствуя на себе внимательный взгляд Давида, но не поворачиваюсь. — Как же ты так? Ростик…
Ростислав укутан одеялами, но его все равно бьет крупная дрожь. Куртка сплошь в красный пятнах. Рука перемотана окровавленными бинтами. Меня передергивает.
Крепкий медбрат и Давид помогают Ростиславу сойти на берег и присесть на лавочку. Я слежу за каждым движением Северянина. То, что он поддерживает под руку моего мужа, выглядит верхом наглости.
— Все в порядке, жить буду, — говорит Ростислав, вздыхая. — Вот это денек. Так быстро все случилось, я сам ничего не понял.
Тут уж не выдерживаю! Бросаю полный ярости взгляд на Давида, тот охотно ловит его. Взгляды стыкуются, у меня нутро скручивается от напряжения. Мне кажется, еще немного, и от нас полетят искры, которые спалят весь этот чертов курорт. Пепелище — это хорошо, спокойно, это намного лучше огня, который сейчас всюду.