Невеста
Шрифт:
Что Надя, что я, что Савелий. Без лоха жизнь плоха.
— Да, скорее всего в этом дело.
В номере я делаю несколько рабочих звонков. Мое доверие Светлане иногда выходит за рамки здравого смысла. Разумеется, я догадываюсь, что она меня обворовывает, но надеюсь, что пока — по мелочам. А там дальше разберусь. Будет видно. Наверное, когда Давид выкупит отель, и Светлана и Анатолий вылетят на улицу со скоростью пробки от шампанского.
Этому человеку не нужны даже минимальные риски.
Когда няня возвращается с завтрака,
А сердце колотится так, словно я выпила два ведра кофе.
Я показываю Няне знак быть тихой и начинаю одеваться.
— Рано они уснули, — шепчет она. — Опять день кувырком пойдет.
— Напиши, как проснутся, — отвечаю. — Я пройдусь. — Накидываю куртку и выхожу в дневную прохладу.
В ресторан идти не спешу, вместо этого прогуливаюсь по аллее и спускаюсь ближе к озеру.
Солнце над головой не слепит, но согревает. Я усаживаюсь на лавочку, открываю вчерашнюю переписку с Савелием и удаляю фотографию Северянина. Вероятно, Святоша успел ее скачать в память телефона, но вдруг нет.
Больше всего на свете я хочу позвонить Иссе и рассказать о случившемся. Желание такое сильное, что ладони потеют. Но… мы ведь с Давидом не хотим новых жертв.
Достаточно слез. Я погружаюсь в размышления с головой.
Поэтому, когда от Савелия приходит эсэмэс, вздрагиваю, едва не уронив мобильник.
Он всегда пишет в стиле навязчивого бывшего, которому не с кем скоротать вечерок:
«Спишь?»
И почему Ростислав его терпеть не может? Такое сообщение Исса запросто может отправить и в два часа ночи.
Без здравствуйте и до свидания.
«Доброе утро, Савелий».
Входящий. Ну да, конечно, адвокат не будет утруждать себя набором слов. Но я не могу, не готова пока врать ему устно.
Только бы не сорваться.
Прочищаю горло и отвечаю на вызов:
— Привет! Я в плохом настроении, поэтому следи за языком, окей?
— Это официальное уведомление или устное предупреждение? Мне подписать отказ от претензий?
— Пока устное.
— Что, потомство снова требовало внимания?
— Потомство все еще считает мир достаточно интересным, чтобы подрываться его исследовать в начале шестого. А я, между прочим, пока даже не завтракала.
— Давай оформим коллективный иск против младенцев. На какую сумму ты оцениваешь моральный ущерб?
— Компенсация в размере чашки кофе и бутерброда меня бы устроила.
— Скромно. А потом моя мать спрашивает: почему у меня нет детей? Давай отвезем ей твоих на неделю?
— Увидев моих мальчиков, она по-настоящему на тебя насядет. Ты же в курсе, что мои дети идеальны.
— Даже и не знаю, в мать они
Глава 15
О нет. Горшочек не вари!
— Десять лет назад некий Давид Литвинов проходил лечение от наркозависимости в одной из клиник Подмосковья. Как я это узнал — не спрашивай, песня долгая, у него привод был, оттуда раскрутил. Так что не так безупречен твой таинственный бизнесмен. В остальном — чисто. Отец — бывший препод, мать из богатой семьи, оба давным-давно живут заграницей и в разводе.
— Ясно, спасибо.
— Погоди. Есть разные мысли. Знаешь, папаша-то его был преподом. А ты, я полагаю, в курсе, как просто преподам кадрить наивных студенток. Адам говорил, что его мать залетела от мажора, а вдруг нет? Вдруг от препода? Я не знаю, в каком вузе она училась, Адам никогда не говорил. Но можно съездить в роддом и порасспрашивать.
Я вздыхаю. Этого еще не хватало!
— Слушай… — стараюсь говорить плавно. Какая я молодец, что сразу предупредила о дрянном настроении. Потому что мой голос срывается снова и снова. Я такая жалкая. — Мы вчера пообщались с этим Давидом, и ты оказался прав: он не самый приятный человек. Не стоит с ним родниться.
— У него нет детей. Представь только, выяснится, что твои дети — племянники этого бизнесмена. И единственные наследники. Жизнь — интересная штука.
— У моих детей и без того отличное наследство. Литвинов скоро женится, его прекрасная невеста непременно родит ему и наследников, и наследниц.
Сжимаю зубы. Далеко не пополам Адам поделил нажитое.
— Да не, мне самому теперь интересно покопаться. Представляю лицо Алтая, узнай мы раньше! Ладно, попробую узнать побольше о том приводе, да и вообще.
— Савелий, Адама больше нет. Все. Закроем эту тему.
Он молчит некоторое время, и я добавляю:
— Я устала. Смертельно устала от потрясений! Не-хо-чу!
— Окей. Созвонимся, когда ты выспишься и поешь.
Да они сговорились все!
— Я не хочу потерять Ростика, — выпаливаю и начинаю плакать. Давид ничего ему не сделает. Не должен. Боже, пожалуйста, только не это. — Все эти расследования вредят моего браку. Поэтому давай это оставим.
— Ну хорошо. Когда юристы Литвинова подготовят договор, перешли его мне. Хоть это сделай.
— Конечно, спасибо.
— Ты от меня ничего не скрываешь, рыбка? — говорит Исса внезапно. — Ты ведь знаешь, обмануть меня можно лишь единожды. А без меня у тебя хрен что получится в этой жизни.
Сглатываю. Мой дорогой Савелий. Чует. Чует он, такую ищейку не обманешь. По крайней мере, не мне. Я думаю о Северянине, о прищуре карих глаз и говорю:
— Трахнись со своим самомнением, опыт будет незабываемый.