Невста „1-го Апрля“

Шантеплёр Гюи

Мишель рзко положилъ свою вилку.

— Вы посадили Поля Рео въ вашъ экипажъ?

— Конечно, въ мой экипажъ.

— Ахъ! Вы находите естественнымъ, чтобы молодая двушка разъзжала въ сопровожденіи молодого человка.

Плохо сдерживаемый гнвъ дрожалъ въ его голос.

— Въ Америк это постоянно длается, и репутація молодой двушки тамъ вещь настолько серьезная и священная, что не зависитъ отъ боле или мене точнаго соблюденія идіотскихъ условностей! — отвтила Сюзанна тмъ же тономъ.

— Мы не въ Америк.

— Послушайте, успокойтесь же! — сказалъ г-нъ Фовель,

который, однако, не могъ удержаться отъ смха.

— Говорить спокойно, — воскликнула Сюзи, — когда онъ…

— Не сердитесь, моя дорогая кузиночка, — продолжалъ адвокатъ. — Въ теоріи вы правы, но на практик Мишель тоже не неправъ… Если вы поразмыслите немножко, вы согласитесь со мной.

Сюзи успокоилась, и Мишель смотрлъ въ сторону окна съ видомъ жертвы.

— Ну, что же, Рео прідутъ? — спросила Колетта, чтобы перемнить разговоръ.

— Рео не прідутъ. Вотъ уже 4 дня, что они поздно ложатся, и Жакъ боится, чтобы Тереза не очень утомилась.

— Это безсмысленно, — отрзалъ Мишель, которому въ этотъ часъ ршительно недоставало снисходительности.

— Безсмысленно! — повторила Сюзи, гнвъ которой, едва успокоившійся, вновь вспыхнулъ. — Безсмысленно, что мужъ думаетъ о здоровь жены?

— Да, въ данномъ случа, безсмысленно.

— Это голубки, что жъ ты хочешь! — замтилъ г-нъ Фовель, накладывая себ салатъ.

— Уже шесть мсяцевъ, какъ они женаты, уже время мн кажется…

— Перестать ворковать? — продолжалъ г-нъ Фовель, принявшійся мирно сть свой салатъ. — Я жду твоего испытанія, мой милый. Посмотримъ, не будешь ли и ты ворковать, какъ другіе.

— Я не думаю, нтъ… — возразилъ Мишель себ въ бороду.

Кровь залила все лицо Сюзи, и дв слезы ярости наполнили ея глаза, но усиліемъ воли она ихъ удержала и голосомъ преувеличенно спокойнымъ сказала:

— Депланъ былъ у Рео.

— Вы не можете сказать: господинъ Депланъ? — сказалъ еще Мишель.

— О! какъ хотите! я только что сказала: Жакъ, не приводя васъ, кажется, въ негодованіе.

— Да, но это было не то же самое, — замтилъ г-нъ Фовель своимъ добрымъ, отечески примирительнымъ голосомъ.

— Итакъ, я видла господина Деплана, говорившего мн о бал.

— Ахъ! въ самомъ дл! — воскликнула Колетта, въ высшей степени заинтересованная.

— Это будетъ восхитительно, Колетта!

Он начали разговоръ о платьяхъ „мовъ“ и зеленыхъ, между тмъ какъ г-нъ Фовель занялся Восточнымъ вопросомъ.

Посл завтрака, когда Сюзанна взялась за шляпу, объявляя Колетт о своемъ намреніи пойти посидть на берегу рки, Мишель, который чувствовалъ нкоторое угрызеніе совсти, не столько изъ-за упрековъ, сдланныхъ имъ, сколько изъ-за формы, въ которую онъ ихъ облекалъ, попросилъ почти любезно позволенія у молодой двушки сопровождать ее.

Медленно спустились они подъ деревьями къ Серпантин. Мишель, казалось, забылъ свое неудовольствіе; онъ разсказывалъ о квартир, осмотрнной имъ въ квартал Марбефъ и которая, казалось, соединяла вс желанныя условія для ихъ будущаго жилища, о разговор, бывшемъ у него съ его обойщикомъ, о скульптурныхъ украшеніяхъ для столовой, виднныхъ имъ у Бенгъ.

Разговоръ страстно интересовалъ Сюзанну. Ея природный, но мало развитой художественный вкусъ, любовь къ изящнымъ и тонкимъ вещамъ, направлялся до сего времени чмъ-то въ род инстинкта; ей доставляло удовольствіе слдить за Мишелемъ въ области общихъ сужденій, понимать то, что она чувствовала, изучать то, что она угадывала, и подкрплять свои личные вкусы его познаніями.

На краю спуска они услись на скамейку. Отъ Серпантины, протекавшей съ шумомъ у ихъ ногъ, вяло свжестью. Камыши съ коричневыми метелками, зеленовато-срыя ивы окаймляли противоположный берегъ.

Въ очень прозрачной вод, дававшей возможность видть дно, покрытое булыжникомъ молочно благо, какъ жемчугъ, цвта, плавали во всхъ направленіяхъ рыбы, спускавшіяся до дна или подымавшіяся на поверхность воды; изрдка та или иная появлялась въ солнечныхъ лучахъ, и тогда он сверкали серебромъ. Сюзанна рисовала кончикомъ зонтика узоры на песк, а Мишель съ разсяннымъ и хмурымъ взглядомъ уставился прямо передъ собой. Молодая двушка прервала на минуту свое занятіе и стала смотрть по направленію его взгляда. Ей видимо было нужно что-то сказать, но она колебалась. Можетъ быть, Мишель былъ единственнымъ человкомъ, къ которому она не всегда осмливалась обратиться съ приходившими ей на умъ словами, не обдумавъ заране ихъ значенія.

— Мишель, — сказала она наконецъ, — думаете ли вы иногда о той особ… той женщин, которая причинила вамъ столько горя?

Мишель вздрогнулъ, но вскор отвтилъ съ большимъ спокойствіемъ.

— Нтъ, я больше о ней не думаю. Я вамъ уже сказалъ, что эта любовь была большимъ безуміемъ и что я отъ нея излчился.

Она замолчала, затмъ, также застнчиво:

— Мишель, она была очень хороша?

Мишель посмотрлъ на свою невсту съ насмшливой улыбкой.

— Почему вы мн задаете этотъ вопросъ?

— Такъ себ, изъ любопытства.

— Если бы я вамъ отвтилъ, что она уступала вамъ, что бы вы отъ этого выиграли?

— Я уврена, что она была очень хороша, гораздо лучше меня, — пробормотала Сюзанна, не подымая глазъ. — И вы ее любили страстно, не такъ ли?

— Да, страстно, — повторилъ онъ неопредленно. — Я вамъ буду очень благодаренъ, если вы забудете эту исторію, какъ я самъ ее забылъ.

И посл минуты молчанія, стараясь улыбнуться, онъ продолжалъ:

— Такъ какъ вы длаете намеки на мое прошлое, у меня почти является желаніе разспросить васъ немного о вашемъ; вы сами не романтичны, не сантиментальны, это установлено, но я убжденъ, что ваша помолвка привела въ отчаяніе много людей.

— Этихъ двухъ господъ, сдлавшихъ мн предложеніе эту зиму? Помните, я вамъ разсказывала. Я вижу только ихъ. И право, я не особенно довряю постоянству этого отчаянія.

— Но, въ Америк, вдь за вами ухаживали?

Онъ смялся, но его внимательный взглядъ не соотвтствовалъ шутливому тону.

— Ахъ! натурально, флирты, но вовсе не такъ много, какъ вы думаете! У меня были друзья детства, обходившіеся со мною скоре, какъ съ товарищемъ, чмъ какъ съ возлюбленной.

— И никто не длалъ вамъ предложенія?