Невста „1-го Апрля“

Шантеплёр Гюи

Сильно сдерживаемое волненіе угадывалось въ голос молодого человка. Сюзанна спрашивала себя, не думаетъ ли онъ о Фаустин?

— Я не считала васъ такимъ сантиментальнымъ, — заявила она.

— Я повидаю Жака сегодня вечеромъ, — сказалъ Мишель, не обращая вниманія на замчаніе.

Въ передней Кастельфлора онъ остановился.

— До свиданія, — сказалъ онъ.

Сюзанна вздрогнула.

— Вы не подыметесь?

— Нтъ, у меня ровно столько времени, чтобы вернуться въ башню Сенъ-Сильверъ. Даранъ обдаетъ у меня.

Она оставалась неподвижная, въ какомъ-то уныніи.

— Но

вы узжаете завтра съ Робертомъ? — возразила она слабо.

— Все уже условлено. Мы встртимся на вокзал въ 7 часовъ.

Миссъ Севернъ соображала, что бы еще сказать; она не могла допустить, чтобы Мишель разстался съ ней такимъ образомъ.

— Вы мн напишете? — спросила она; мн бы хотелось знать о результат вашего свиданія съ г-мъ Рео.

— Очень охотно; я вамъ напишу словечко до моего отъзда. До свиданія.

Онъ пожалъ ей руку и сдлалъ движеніе, чтобы удалиться.

— Мишель, — пробормотала она, — не прощайтесь со мной такъ холодно…

Инстинктивно она подставила свой лобъ, освобожденный изъ-подъ блой соломенной шляпы; ея голова почти касалась груди молодого человка. Тогда онъ быстро прижалъ къ себ эту доврчивую головку и, наклонившись, поцловалъ закрывавшіяся вки; затмъ, не говоря ни слова, онъ вышелъ.

Это было такъ быстро, даже такъ внезапно, что, почувствовавъ себя счастливой, успокоенной, опьяненной надеждой, Сюзи спрашивала себя, что слдуетъ ей думать, и было ли это нжная ласка любви или только снисхожденья, и она стыдилась себя самой, стыдилась того, что почти выпросила поцлуй, который не думали ей давать.

V.

Въ темнот своей отдльной комнаты, въ успокоительной свжести постели, гд отдыхали ея натянутые нервы, миссъ Севернъ плакала, и ея слезы были безмолвнымъ признаніемъ любви, которую она долго отрицала или съ которой боролась. Принужденная объяснить себ это тайное признаніе, она не смогла бы, впрочемъ, его изложить иначе, какъ слдующими довольно странными словами:

„Мишель злой, у него нтъ сердца, я не знаю боле невыносимаго характера, какъ у него, жизнь съ нимъ становится нестерпимой, но я его люблю всми моими силами, я люблю его глупо, этой смшной любовью героинь романовъ; онъ въ моихъ глазахъ самый лучшій, самый благородный, самый чудный человкъ на свт, и для меня жизнь невозможна безъ него“.

Это было полное торжество „романтики“, унаслдованной отъ бабушки. Самые невроятные проекты волновали умъ маленькой американки. Она намревалась поперемнно, если Мишель ее не любилъ, возвратиться въ Филадельфію и преподавать тамъ французскій языкъ или остаться во Франціи и постричься въ монахини и, уже въ ребяческой мечт, такъ какъ она и тамъ искала красоты, она видла себя очень худенькой, въ длинныхъ складкахъ форменнаго платья, скользящей подобно тни въ безмолвныхъ коридорахъ стараго монастыря, въ которомъ будетъ очень много тонкой рзьбы и громадный садъ, полный розъ.

Но надежда изгоняла таинственное видніе. Сюзи закрывала глаза и чувствовала на своихъ вкахъ поцлуй Мишеля. Этотъ поцлуй былъ такъ нженъ, такъ сердеченъ. Затмъ все мнялось: „Что, если графиня Вронская въ Париж? Если Мишель похалъ съ ней повидаться?…“ И наконецъ она опять немного успокаивалась, повторяя себ, что если бы Мишель любилъ графиню

Вронскую, зная, что она вдова, онъ не просилъ бы руки молодой двушки, съ которой ничто его не связывало. Кто знаетъ, можетъ быть, по возвращеніи онъ станетъ лучше, боле снисходителенъ; можетъ быть, счастье было совсмъ близко?… Кто знаетъ?

И радостная дрожь пробгала по ея жиламъ; Сюзанна отдавалась этой надежд, опьянялась ею, какъ восхитительнымъ ароматомъ.

На слдующій день, когда она проснулась, ей принесли общанное Мишелемъ письмо. Она едва осмливалась разорвать конвертъ; долго разсматривала она косой, почти наклоненный влво почеркъ, прекрасно ей знакомый, который она глупо любила, находя его въ то же время некрасивымъ.

Что содержало ожидаемое письмо? или скоре, какими словами, какимъ тономъ Мишель сообщалъ въ немъ Сюзанн о Пол и Симон? Какъ начиналось оно? Какъ оно оканчивалось?… Это было первое письмо Мишеля, полученное миссъ Севернъ со времени его возвращенія изъ Норвегіи. Наконецъ, она его вскрыла, прочла и съ глубокимъ вздохомъ вложила маленькую карточку въ конвертъ.

„Моя дорогая Сюзи!

„Вчера я видлъ Дарана, Поля и Жака. Все идетъ хорошо. Романъ нашихъ влюбленныхъ кончится, надюсь, подобно многимъ романамъ…

Вашъ второпяхъ Мишель“.

Какъ это было коротко и банально! Сюзанна даже не задавала себ вопроса, говорилъ ли Поль Мишелю о свиданіи въ Круа-Пьеръ; она думала только о тщетности своихъ собственныхъ грезъ.

— Я довольна за этихъ бдняжекъ, — заключила она однако.

Въ этотъ день Колетта, находившая Занну блдненькой, увезла ее прокатиться въ карет; но на слдующій день, такъ какъ дти умоляли Сюзанну не оставлять ихъ, молодая двушка воспользовалась этимъ предлогомъ, чтобы не сопровождать свою кузину въ Шеснэ и въ Прекруа.

Она сыграла съ Жоржемъ, Низеттой и Клодомъ Бетюнъ, завтракавшимъ въ Кастельфлор, партію въ крокетъ, затмъ, немного утомленная, она ушла посидть на своемъ любимомъ мст на берегу рки, гд вскор нагналъ ее лицеистъ.

Они принялись дружно бесдовать, какъ когда-то въ Канн, и миссъ Севернъ развлекалась болтовней своего юнаго друга.

Клодъ не былъ остроуменъ въ литературномъ смысл этого слова, но ему являлись нсколько своеобразныя мысли въ неотразимо смшной ассоціаціи. Отъ времени до времени чистый взрывъ смха раздавался подъ смоковницами мднаго осенняго цвта, и Клоду казалось, что онъ видитъ вновь Сюзи — добраго малаго, откровенныя манеры которой его покорили.

— Если бы вы знали, Сюзи, — воскликнулъ онъ, — какъ мн это трудно представить себ, что вы невста, что черезъ нсколько недль вы будете называться г-жей Треморъ!

Миссъ Севернъ вздрогнула, возвращенная къ дйствительности — не къ настоящей, переходной дйствительности, окрашенной мучительными предчувствіями и мрачными мыслями, преследовавшими ее точно кошмарныя виднія, но къ боле счастливой. Клодъ однако говорилъ врно: черезъ нсколько недль она будетъ женой Мишеля! Ничто не было потеряно; какимъ ужаснымъ предположеніямъ предавалась она! Черезъ нсколько недль она будетъ называться г-жей Треморъ, г-жей Мишель Треморъ, Сюзанной Треморъ… Эти слова звучали такъ пріятно!