НЕЗАБВЕНИЕ
Шрифт:
Дойдя до одной из площадок, он почувствовал отвратительный утренний холод. Оконный проём зиял пустотой, и с улицы, из темноты, со свистом врывался пронзительный ветер. Глеб зябко вздрогнул, поёжился, вынул из кармана перчатки, да так неловко, что одна провалилась в темный проем. Он тут же ускорил шаг, и когда оставшиеся этажи были пройдены, нашел её на полу. Встал у порога и натянул на ладони перчатки. Мать их связала пару недель назад, как раз к его дню рождения. Глеб порадовался, что они пришлись очень кстати.
Он толкнул деревянную дверь, та распахнулась
Глеб шёл почти час, потом долго не мог отпереть окрашенные серебрянкой ворота. Пришлось повозиться с тремя хитрыми замками. Выточенные руками отца сложные стальные цилиндры замёрзли на холоде и никак не поддавались. Глеб их насилу открыл, вошёл, огляделся: продавленный старый топчан в углу и откидной столик на кирпичной стене придавали гаражу домашний вид.
Он часто не знал, куда себя деть, и тогда любил укрыться в этой маленькой крепости. Запах бензина, машинного масла и сырости успокаивал. Торопиться в этот раз было некуда. Глеб поставил сумку на верстак и, вынув из неё аккумулятор, заметил белый налет на клеммах. Он выдвинул верхний ящик, пошарил рукой и вытащил рваный лист наждачной бумаги; аккуратно почистил клеммы, потом откинул капот, поставил аккумулятор на место и бережно закрепил скобой; первой поставил плюсовую клемму, потом – отрицательную, сел в кабину и попробовал завести двигатель. Тот загудел с призывным раскатом. Глеб выключил зажигание и, выйдя из машины, долил в бачок тормозную жидкость, после проверил тосол: голубой раствор, как положено, плескался между двумя делениями. Он проверил давление и подкачал колёса, затянул покрепче болты, почистил основательно фары и, включив их, выдохнул облегчённо: работают. Глеб хотел уже было садиться в машину, и тут спохватился: мать же просила привезти картошки и маринованных огурцов.
Пришлось брать фонарь и спускаться в ямку. Лишь окинул взглядом отсеки, тотчас припомнился добротный просторный подвал в родительском доме. Воспоминания эти всегда наводили уныние. Хотя этой осенью, в конце сентября, картошку, капусту, морковь опять покупали у батиных родственников, Глебу казалось, будто свои были всё же вкуснее.
Он набросал в мешок картофельных клубней: один к одному – крупные, чистые, ровные. Ему невольно подумалось: «Деревенские. Это не та гниль, что валяется в магазине».
Глеб приподнял мешок, подержал его на весу и решил: «Хватит, тяжёлый». После взял с полки банку маринованных огурцов, сунул в сетку и начал медленно подниматься по ступеням металлической лестницы. Тут он шарахнулся ненароком в сторону и больно ударился головой. Потирая затылок, Глеб выбрался-таки из ямки, поставил банку в багажник, придавил её аккуратно мешком, потом сел в машину и, поднимая зеркало заднего вида, заметил, как из гаража,
Увидев Глеба, сосед оживился. По тому, как в правой руке он с легкостью нёс алюминиевую канистру, было понятно, что снова ищет, у кого бы занять бензин.
Глеб вышел из машины, поздоровался и бросил дежурное:
– Как дела?
– Как видишь, хреново, – сопя носом, мрачно ответил сосед.
С некоторой тревогой он кинул сигарету на землю и, придавив её сапогом, покосился на Глеба:
– Да так даже лучше, а то, когда всё хорошо, вот тут и ждёшь всякой гадости.
Тут он кашлянул глухо и, помолчав секунду, добавил:
– А так и ждать не надо.
Глаза его глянули хмуро из-под набухших век. Он дрожащей рукой потер подбородок, устало провёл по щекам, покрытым седой щетиной. От соседа несло перегаром вина.
Глеб спросил осторожно:
– Ну что, с похмелюги, или выпил уже?
Тот, сдвинув на бок помятую кепку, с раздражением дернул бровями:
– Каждый так и норовит поддеть.
Лицо его обиженно вытянулось:
– Скажи, вот почему так? Чуть что, все сразу допытываются «ты пил?», и никто не спросил «ты ел?».
Глеб с жалостью взглянул на него:
– Может тебе закодироваться?
– Какой, закодироваться! – вспыхнул сосед. – Нельзя после пятидесяти. Сердце садится.
Глеб с горечью усмехнулся:
– Тогда тебе надо жениться.
– Не-ет уж! – с надутым видом мотнул головой сосед. – В третий раз точно не буду.
Он помолчал и коротко бросил:
– Опостылело всё!
«Я тут ещё со своими советами, – ругнул себя Глеб. – «Всё равно от себя самого не спасешь человека».
Он участливо улыбнулся соседу:
– А сколько ты пьешь?
Тот глянул с усмешкой:
– Ну, коли повезет, так водки бутылку, да пива ещё.
– Да где ты их только берёшь? – удивился Глеб.
– Места надо знать, – мрачно бросил сосед.
Всем было известно, что тот работает грузчиком в общепите.
Глеб с насмешкой спросил:
– Что, потихоньку воруешь?
Сосед, чуть обидевшись, с укором взглянул:
– Да ладно. Там украдено всё до меня.
После паузы, пряча глаза, спросил виновато:
– Не подкинешь бензина?
Глеб помотал головой и, часто моргая, ответил:
– Извини, у самого бак неполный. Так, бултыхается что-то.
Сосед почесал подбородок и протянул недовольно:
– Поня-ятно.
На отечном лице мелькнула улыбка. Он скривил рот и хмыкнул:
– Ну да ладно, извини за компанию.
После этих слов пауза затянулась.
Глеб смотрел на соседа с сочувствием. Тот неожиданно коротко бросил:
– Пойду я.
Тут он, нахмурившись, отошёл, постоял ещё пару секунд, потом развернулся и косолапой походкой поплелся вдоль гаражей. Дерзкий ветер, лихо кружа, сорвал кепку с его головы. Сосед обреченно склонился, неловким движением подхватил её, натянул по самые уши и, заплетаясь ногами, отправился дальше.