Незваная
Шрифт:
Когда княжна вернулась в дом, Незвана лишь окинула её коротким насмешливым взглядом и кивнула на кувшин с водой. Она помогла Мстише умыться и подала миску со вчерашней похлёбкой, которая, кажется, мало чем отличалась от того, что было на завтрак у коровы. Презирая саму себя, княжна съела всё до крошки и едва удержалась, чтобы не попросить добавки.
После еды с новой силой захотелось спать, но как только Мстиша попыталась устроиться на своей овчине, возле неё возникла вездесущая девка.
— Прялицу в подлавицу, а сама — бух в пух? — усмехнулась она. — Работы невпроворот. Вот, с этим сперва помоги.
Незвана
Мстислава посмотрела на печь, но, кажется, Шуляка уже не было в избе. Княжна с отвращением подняла повесмо двумя пальцами и придирчиво оглядела его в неверном свете лучины.
— Что это, изгребь? Ты что, лён вычесать не умеешь? Да я об неё все пальцы сотру! — возмущённо фыркнула она.
Кажется, девка покраснела и на миг смешалась, но, взяв себя в руки, невозмутимо ответила:
— Ничего, переживёшь. Коли не по нраву, так тебя здесь никто насильно не держит. Дедушка дорожку быстро укажет.
С этими словами Незвана прошествовала в печной кут и принялась сердито греметь горшками.
Делать было нечего, и, устав сверлить злым взглядом старую, с затёртыми узорами прялку, Мстислава, в сердцах стукнув донцем о лавку, уселась за работу. Разложив неопрятный, с застрявшей в волокнах кострикой комок и разровняв его, княжна скатала лён в кудель и закрепила на гребне. Она и забыла, когда в последний раз пряла, и движения выходили неловкими, а веретено всё норовило выскочить из рук. Незвана из своего угла с ехидной ухмылкой поглядывала на мучения гостьи, отчего нитка в Мстишиных руках то и дело рвалась.
Но скоро злость княжны перешла в отчаяние. Верные предсказанию Мстиславы, пальцы быстро покраснели и покрылись водянистыми мозолями, и каждое прикосновение суровой нити отдавалось болью. Мстише приходилось время от времени выходить на улицу, чтобы опустить распухшие пальцы в снег и хоть немного облегчить страдания. Солнце давно встало, но хмурый зимний день почти не проникал в тёмную избу, и всякий раз, выходя во двор, Мстислава заслонялась рукой от резавшей глаза белизны. Кажется, кудель нисколько не уменьшилась, а княжна уже ничего не видела и едва могла держать веретено.
В середине дня вернулся колдун, и Незвана позвала гостью обедать. Шуляк окинул Мстишу насмешливым взглядом, но ничего не сказал, принявшись обсуждать с Незваной поездку за лапником.
Вернувшись за прялку, Мстислава не заметила, как задремала, а опомнившись, нашла колдуна и его ученицу за своими занятиями: Незвана чинила одежду на соседней лавке, а Шуляк что-то выстругивал. Сердце кольнуло, Мстише вспомнился Ратмир, и мысли о нём тут же отогнали весь сон. На пальцах не осталось живого места, а дёргающееся веретено начало двоиться в глазах, но княжна упрямо схватилась за нить. Должно быть, с Шуляка станется выставить её на мороз, но она по крайней мере не сможет винить себя в том, что не попыталась исполнить его поручение.
Незвана затянула вполголоса:
Можно, можно по рощице разгуляться,
Тоску-скуку свою разогнать.
Как пойду я, девушка, на речушку,
Сяду я, млада, на крут бережку.
Не
Увидела свою тень на воде,
«Ох, тень моя, тень пустая,
Тень холодная, как в реке вода,
Ох, ты не видела, тень моя пустая,
Ай не видела здесь ты никого?»
Говорила речка, отвечала:
«Здесь проехал твой милый дружок
На своему вороном коню».
Стану, млада, да домой пойду,
Своего дружка назад сворочу:
«Воротися, мой милый дружочек,
На широкий да на мой двор.
Пускай коня в конюшеньку,
А сам ступай ко мне в дом».
— Будет, — хрипло оборвал песню Шуляк, обдав Незвану неодобрительным взглядом.
Девка замолчала, захлебнувшись словами, и обиженно поджала губы. Наступила неловкая тишина, и Мстише захотелось сгладить резкость колдуна.
— А отчего бы тебе, господин, не поиграть нам? — невинно предложила она, кивая на рожок, лежавший в красном углу.
Глаза Незваны в ужасе округлились, а лицо Шуляка побагровело.
— Тоже, нашла себе скомороха! — злобно прошипел он. — Спать пора!
Колдун принялся убирать работу, яростно стуча крышкой сундука. Мстислава удивлённо пожала плечами, но не стала спорить и обессилено повалилась на лавку. Она устала так, как не уставала за целый день, шагая по лесным дорогам рядом с Ратмиром. Незвана, тоже послушно спрятав шитьё, проходя мимо княжны шепнула ей:
— Не вздумай больше спрашивать у него про жалейку!
Все улеглись, и Незвана задула лучину. Мстислава лениво размышляла о странном предостережении, а в ушах всё ещё отдавался тоскливый напев. У девчонки даже голос оказался блёклый и плоский, но было что-то в её песне, отчего Мстиша почувствовала смутную, неясную тревогу. Она закрыла глаза, пытаясь вспомнить одно из счастливых мгновений их с Ратмиром путешествия. Как она ненавидела эту дорогу, как мучилась тогда, не зная, что на самом деле та пора была одной из счастливейших в её жизни. Но как Мстиша ни старалась, всякий раз в памяти всплывало искажённое мукой и её предательством лицо Ратмира, волчьи следы и протяжный, щемящий вой…
Она подскочила от ощущения падения. Сначала Мстиславе почудилось, будто она и вправду упала с лавки, но дело было в чём-то ином.
Лихорадочно оглядевшись вокруг, княжна увидела мелькнувшую тень. Дверь быстро приоткрылась, и вдруг раздался волчий вой — уже не в воображении, а наяву. Путаясь в шубе, Мстиша ринулась туда, где только что виднелась полоска сероватого, почти неотличимого от темноты избы света. Она ни о чём не успела подумать. Мстислава лишь знала, что это Ратмир, и ноги сами понесли её вперёд. Но княжна не добралась до двери, как её кто-то схватил за плечи.