Ни за кого и ни с кем, кроме совести
Шрифт:
И я, признаться, встрече рад.
Но лет пятьсот хотел бы сбросить.
Я очень старый листопад.
Ты слишком молодая осень.
2011 г.
Поминки по Победе
То ли память размыли пробелы,
То ли правды в истории нет,
Но безвременно гаснет Победы
Неизбывный, казалось бы, свет.
И парады всё скорбней и глуше.
А
Столько жизней отдали Ей лучших,
Чтоб сияла во веки веков.
Столько крови течёт в Её жилах.
Столько славы в Её голосах.
Столько Родина песен сложила
О Её благородных творцах.
Да и вышла Она из народа.
И такая Ей сила дана,
Что весна сорок пятого года
Никогда отцвести не должна.
Но знамёна, как старые раны,
Кровоточат под гримом шумих.
Нет надежды в глазах ветеранов
На сынов и на внуков своих.
И в равненьи шеренг на трибуны
Нет, как прежде, равненья на флаг.
Костный пепел вгрызается в урны.
И брусчатка не слушает шаг.
Бьёт ударник под дых барабану.
И «ура» не взлетает в зенит.
Историческим пахнет обманом,
Что и в вечном огне не горит.
Как поминки по русской Победе,
Власть-иуда справляет парад.
В «миру – мир» заигрались, как дети,
Мы – потомки великих солдат.
Напороться на штык в рукопашной
Или броситься грудью на дзот…
Умирать за Победу не страшно.
Страшно, если Победа умрёт.
2011 г.
«На подбородке шапка бороды…»
На подбородке шапка бороды,
А на затылке лысины коленка…
Неужто, человечество-калека,
Ещё ты веришь в райские сады?
Душа планеты покатилась вниз.
И рвётся ввысь поэзия при этом.
Но популярней лучшего поэта
По «Евроньюс» воспетый футболист.
Бессменна власть рвача и палача.
Поэзия – изгой телеэфира.
И тайный взрыв решает судьбы мира,
Как некогда решал удар меча.
Лохмотья государственных границ.
Осечки слов. Доверие к патронам.
И с мудростью, достойной фараонов,
Глядят юнцы из цинковых гробниц.
Любви и чести лёгкая броня.
Поэзия не ангел и не агнец.
Какой бы ни поставили диагноз, —
В составе крови не найдут вранья.
Банкиры бредят новой мировой.
Дымится африканская пустыня.
Китай – в засаде. НАТО холостыми
Уже палит над русой головой.
Рассадники мозолей и горбов.
Свобода совести гуляет в Мекке,
А наша совесть в безнадёжном
Сидит в кавказских ямах для рабов.
И пролетает глобус между ног.
Насилуют улыбку Моны Лизы.
И Шар Земной напоминает клизму,
Что роду человеческому впрок.
Живём на свалке телетребухи.
И смерть заверена печатью солнца.
Молитвами поэзии спасётся
Лишь тот, кто знает русские стихи.
2012 г.
Чужие роли
Сломалась мимика. Не удаются роли.
В душе один, а на лицо – другой.
И выраженья радости и боли
Не отличишь теперь между собой.
Но не спеши завидовать актёрам,
Политикам, врунам и подлецам,
Подобно дрессированным жанглёрам
Играющим на мускулах лица.
Мы все – на перевёрнутом пароме,
И Шар Земной висит вниз головой,
Пока талант – играть чужие роли —
Главней таланта быть самим собой.
2013 г.
Лесное утро
Вы слышали рассветных птиц?
Многоголосие лесное —
Как будто смех вязальных спиц
И звон далёких колесниц
И шорох талых льдин весною.
То вскрик, то вздох, то будто стон
Ведра упавшего в колодец.
Протяжный шум со всех сторон.
Деревья сбрасывают сон
И грусть минувших непогодиц.
В ручьях кипение росы.
Камней подводных бормотанье.
И – будто тикают часы,
И свищут клювики, носы,
И булькают рыбёшки ртами.
Дворняжка, тронувшая цепь.
За шторкой притаился ветер.
Костёр трещит… А, может, вепрь
Качнул бронёй тугую крепь
И в дрёму рухнул на рассвете.
С утра не все поют сперва,
Но тут же все вступают вскоре —
И, птичьи путая слова,
Поют, кто – в лес, кто – по дрова,
Как мы когда-то в школьном хоре.
И всплески мельниц водяных.
И ботала коней табунных.
И звёзд увядших ломкий жмых.
И голоса миров иных.
И жаркий бред признаний юных.
Смешалось всё в рассветный гам,
В неразбериху пробужденья,
И всё слилось – от птичьих гамм
До первых «здравствуй» по утрам —
И всё достойно продолженья.
2018 г.
Любовь
Любовь – наверно, то, что быть должно?
Любовь – наверно, то, что быть не может?
Да нет, она идёт с тобой в кино,