Нить Ариадны
Шрифт:
– Пришла. Выглядела она немного лучше. Нервозность, которая еще вчера сквозила во всех ее движениях, заметно убавилась. Она сказала, что спала всю ночь.
Так начались наши встречи. Александра приходила ко мне каждый день после учебы. С первого сеанса мы приступили к исследованиям. Я задавала вопросы, проверяла признаки когнитивных нарушений – память, речь, восприятие, управляющие функции, такие как планирование и организация деятельности. По окончании последующих сеансов я убеждалась, что каждый из возможных признаков соответствует норме. Постепенно мы перешли от тестовой диагностики к психоанализу и кушетке. Я просила Александру рассказывать о своих снах, о воспоминаниях детства, о родителях. Она закрывала глаза и говорила обо всем, что в этот момент приходило ей в голову. А я сидела в кресле напротив и, признаюсь, рассматривала ее, словно шедевр. Воистину она была
– Что она говорила? – Марина немного удивленно смотрела на странную женщину, она не ожидала от нее подобного восхищения кем-либо, кроме как собственной персоной.
– У нее было счастливое американское детство. Единственное, что отличало ее от сверстников, это то, что она говорила по-русски и читала русских классиков. Мама учила ее играть на пианино, и они проводили много времени вместе, положив руки на черно-белые клавиши. Ее сны были мечтательными и романтичными, никакой агрессии, никаких кошмаров. Я не могла найти зацепку, чтобы вытащить на поверхность детские травмы. Однако еще оставалось проверить несколько важных теорий: лунатизм, мигренозные галлюцинации, а также внешние факторы, которые могли вызывать видения. Незадолго до этого я читала большую статью об эксперименте советских ученых. Они помещали абсолютно здоровых людей в комнату, где сначала была абсолютная тишина, а через некоторое время начинал работать вентилятор. Так вот, в этом шуме работающего вентилятора люди слышали голоса, некоторые - диалоги на разных языках, а у некоторых даже были странные видения. В статье говорилось, что нечто подобное было с Жанной Д’арк. Первые голоса она слышала в поле, где неподалеку работала мельница. Тринадцатилетняя девочка лежала в траве, не видя саму мельницу, а только слыша шум от работы лопастей. Именно в эти моменты к ней приходили видения и голоса архангела Михаила и святой Екатерины Александрийской предрекали ей возглавить французскую армию.
Может быть, и у Александры рядом был какой-то предмет, который мог оказывать воздействие на ее мозг и вызывать видения галлюцинаторного типа. Поэтому я решила действовать нестандартно, намереваясь отправиться к ней домой, чтобы самой осмотреть квартиру на предмет подозрительных вещей.
На следующее утро я неторопливо шла по залитой солнцем улице. На рассвете все мостовые были облиты водой и теперь в лучах солнца сверкали, как начищенные сапоги. Легкий ветерок развевал флаги на крышах аккуратных, утопающих в зелени домов. Сладкий настойчивый запах гиацинтов разливался по городу. Я шла, улыбаясь сама себе, предвкушая завтрашний семинар, посвященный теме «Самоактуализация человека в американском обществе», которая тогда меня очень интересовала. Я готовила доклад и немного волновалась: было непривычно выступать перед большим количеством людей. Известный английский ученый Лукас Стоун был приглашен на этот семинар, и мне не терпелось послушать его доклад. Я познакомилась с ним не так давно, и он меня поразил своими научными достижениями. Также краем уха я слышала, что он еще и художник. Мне не терпелось спросить у него, как можно так продуктивно работать в столь разных направлениях. Наконец я остановилась перед нужным мне домом, сверила еще раз адрес и позвонила в дверь, выкрашенную синей краской. Через несколько секунд мне открыла дверь Александра, она улыбалась, на ее бледных щеках играл румянец.
– Клеопатра, входите. Мне нужно вытащить печенье из духовки, а то оно сгорит.
– И она побежала в кухню, ее юбка нежно-розового цвета закружилась от движения, обнажая алебастровые лодыжки.
Я вошла, осматривая квартиру. Она была небольшой - всего с одной спальней, но очень уютной и опрятной. Пока Александра возилась на кухне, было время внимательно осмотреть все растения в доме. Наблюдались случаи, когда от запаха экзотического цветка люди впадали в состояние опьянения. Но никаких странных цветов я не нашла - только две обычные фиалки. Следующим на очереди оказался осмотр книг. Основную массу составляли книги университетской программы, было несколько штук на русском языке, а восточных книг, какие были сейчас в моде у молодежи, не было вообще. Я задумалась: мне необходимо было просмотреть личные вещи - блокноты, тетради, дневники. Но как сказать об этом девушке? В этот момент в гостиную вошла Александра, неся на подносе дымящиеся чашки с чаем и ароматное печенье в вазочке.
– Садитесь, пожалуйста.
– Она указала на небольшое коричневое кресло и сама села в такое же.
– Клеопатра, я ждала вас, как самого дорогого гостя.
– И она рассмеялась чистым хрустальным смехом.
– Не знаю почему, но общение с вами вселяет в меня уверенность,
– Приятно слышать. Мы, конечно, во всем разберемся. Я просмотрела ваши книги, - она кивнула в знак согласия, - но этого недостаточно, мне нужно просмотреть ваши личные записи - блокноты, дневники…
– Конечно, я все понимаю, давайте я покажу бумаги, что у меня есть.
– И, не дожидаясь моего согласия, она легко вскочила и подбежала к письменному столу.
– Вот здесь все, включая ноты и университетские записи.
– Отлично, давайте просмотрим их вместе.
И мы методично начали просматривать тетрадь за тетрадью. Я вчитывалась в мелкие записи, наброски на полях, рассматривала рисунки, сделанные машинально в период задумчивости. Я обратила внимание на то, что почерк везде был одинаков - округлый, мелкий, аккуратный, без изменений в размере, наклоне, не было небрежности, которая появляется у нас, когда мы торопимся. Такое возможно, если обладатель почерка уравновешенный и весьма уверенный в себе человек. Я взглянула на Александру, она открыто улыбнулась мне.
– Здесь есть кое-что еще.
И она протянула мне толстый старинный блокнот. Его черную обложку украшал герб царской России. Страницы пожелтели от времени и хрустели в моих пальцах. Я пролистала несколько страниц, многие из них были исписаны твердым размашистым почерком, в основном на кириллице и еще на каком-то незнакомом мне языке. Были там и рисунки людей, напоминавших индейцев или эскимосов.
– Это блокнот моего деда. Он достался мне по наследству. Вы знаете, я никогда не видела своего дедушку. Родители практически не говорят о нем.
– Я хмыкнула, увлеченная изучением блокнота. Мне показалось странным, что некоторые страницы были плотнее остальных, в остальном ничего необычного. Александра продолжала: - Папа остался круглым сиротой в младенчестве, и его взял на попечение дальний родственник. Это и был мой дед, у него была своя дочь - моя мама. Она была красавицей, и, конечно, дед желал для нее более выгодной партии, чем мой папа. Но они полюбили друг друга и сбежали в Америку. Несмотря на разногласия, мама любила своего отца и перед тем, как сбежать, стащила у него этот блокнот. Она часто видела его с ним и догадывалась, что он ценен для него. А ей так хотелось увезти в далекую страну его частичку. Ночью она прокралась к деду в спальню, взяла ключ, чтобы открыть стол, и забрала блокнот. Этой же ночью они с папой сбежали. Вот такая романтическая история, - опять рассмеялась она.
– И ваш дедушка не делал никаких попыток найти вашу маму?
– спросила я, немного удивленная.
– Я не знаю, - пожала плечами девушка.
– Как я говорила, родители не распространяются на эту тему. Несколько месяцев назад мама отдала блокнот мне, сказав, что теперь он мой, а она не в силах его хранить.
– Я вопросительно взглянула на нее.
– Наверное, она очень скучает по отцу и немного жалеет, что сбежала вот так, не попрощавшись. А блокнот служит напоминанием об этом.
Я склонна была согласиться с этой теорией, а потом спросила:
– А чем занимался ваш дед? Здесь рисунки и записи на иностранном языке…
– Я не знаю точно, возможно, исследователем. Однажды я слышала от мамы что-то о Русском географическом обществе.
– Понятно, - кивнула я и захлопнула блокнот.
Мы еще осмотрели кухню, где я даже заглянула в холодильник, но и здесь ничего подозрительного не обнаружила. Мы условились, что через несколько дней я навещу Александру еще раз, а пока она будет продолжать приходить ко мне по графику, который мы составили для нее ранее.
Спустя несколько дней я ждала Александру у себя в кабинете и читала газету, которую не успела просмотреть утром. Главной новостью было окончание путешествия Алена Бомбара, удивительного человека. Я не могла оторваться от статьи.
«Ален Бомбар – человек, который потерпел кораблекрушение по своей воле.
Ален Бомбар – французский врач и отчаянный человек. Почти два месяца назад в качестве научного опыта, используя разработанные им самим методы выживания для потерпевших кораблекрушение в открытом море, он в одиночку пересек Атлантический океан от Канарских островов до острова Барбадос, преодолев 2375 морских миль (4400 километров) за 65 дней. В пути этот удивительный ученый питался пойманной рыбой и планктоном. На момент окончания эксперимента Бомбар похудел на 25 кг. Ему еще предстоит полное обследование, но сейчас точно можно сказать, что у него серьезное расстройство зрения, ногти на пальцах ног выпали, вся кожа покрылась сыпью и мелкими прыщами.