Новогодний подарок
Шрифт:
— Канат?
— Парус, господа. Парусный спорт.
— Моряк, значит?
Строятся и разные другие догадки о самозванце. Когда врач, получив свой гонорар, уходит, остается основной вопрос — с какой стати этот самозванец дает резать себя по частям вместо барона?
— Святой, может быть… Ведь остров носит имя святого, который приехал сюда, чтобы построить на нем свою сотую церковь.
— Барон Ламберто несомненно человек высоких достоинств, покровитель вдов и сирот, инициатор кредита. Он безусловно набожен,
— Надо бы поговорить со священником.
— Когда дело касается барона, то уж лучше с архиепископом.
— Господа, — заявляет чей-то энергичный голос, — не будем смешивать земное и небесное. Для нас самозванец есть самозванец. Мы можем сделать сейчас только одно — отвергнуть его самозванство.
— Прекрасно! Вернем палец отправителю и напишем, что не признаем его собственностью барона Ламберто.
Предложение принято.
— Мы требуем, — добавляет еще кто-то из самых смелых, — чтобы нам показали всего барона целиком!
— Очень правильное предложение!
— Сразу снимает все проблемы!
— Будем надеяться, что после этого требования барону не отрежут еще что-нибудь.
— Но ведь речь идет о самозванце.
— Ах, да, я забыл.
И вот Дуилио уже вновь летит вверх по лестнице особняка мэрии и затем спускается обратно, преследуемый журналистами, фотографами и телерепортерами обоего пола.
— Что происходит?
— К чему привели переговоры?
Дуилио показывает запечатанный конверт, в котором лежит палец барона, записка главаря банды и ответное послание двадцати четырех генеральных директоров.
Снимок получается отличный, но конверт так и остается для всех загадкой. Он слишком маленький, чтобы в нем могли уместиться двадцать четыре миллиарда. Он слишком пухлый, чтобы в нем лежал только листок бумаги.
Со всех близлежащих холмов в морские подзорные трубы и астрономические телескопы тоже видны конверт, Дуилио с поднятой рукой и особняк мэрии. Вновь прибывшие (все время ведь кто-нибудь подъезжает) наивно спрашивают:
— Кто это?
— Да это же знаменитый лодочник Дуилио, по прозвищу Харон.
— Интересно. А что это он делает с конвертом в руках? Охотится за сокровищем?
9
Оттавио, не так ли? Что делает милейший Оттавио? Как поживает? С тех пор как на острове появились бандиты, он все время как на иголках. Там, наверху, по-прежнему продлевают жизнь дяди. Значит, прощай наследство!
В кармане у него снотворное, с помощью которого он сам собирается одолеть крепость, захватив сначала мансарду. Но он не может сделать ни шагу. За ним повсюду, буквально по пятам, ходит бандит.
—
— Подышать воздухом.
— Прекрасная идея! Я с вами.
Оттавио прогуливается и про себя проклинает бандитизм. Чужой, разумеется.
— А теперь куда?
— Попить воды.
— Я тоже хочу пить, пойдемте.
Оттавио вынужден пить воду, которая ему не нравится, чтобы оттянуть время. И Ансельмо тоже следит за ним. Как только Оттавио подходит к лестнице, ведущей на мансарду, оба тут как тут — приставленный к нему бандит и Ансельмо. И оба в один голос интересуются:
— Куда вы?
— На крышу, полюбоваться панорамой.
— Незачем, — говорит бандит. — Спросите меня, и я опишу вам Орту и ее окрестности лучше любого гида.
— А я могу это сделать по-итальянски, по-английски и по-немецки, — добавляет Ансельмо. — По-французски я читаю, но, к сожалению, не говорю. По-испански читаю, но не понимаю.
Барон между тем, поскольку ему запрещено выходить на озеро, почти все время проводит с племянником. Требует, чтобы он присутствовал на его тренировках со штангой. И как-то раз даже заставляет его надеть боксерские перчатки.
— Оттавио, давай проведем пару раундов, — предлагает он. — Мне надоело работать с грушей.
— Слишком большая честь для меня, дядя.
— Брось! Я же не всерьез буду бить тебя, а понарошку.
— Но я вообще против бокса из гуманных соображений.
Однако ничего не поделаешь, приходится вступить с дядей Ламберто в кулачный бой. После первого же удара Оттавио падает на ковер и начинает считать:
— Один, два, три, четыре…
— Что ты делаешь?
— За отсутствием судьи считаю сам. Девять, десять. Я в нокауте. Теперь ты больше не имеешь права бить меня!
— С тобой неинтересно боксировать, — говорит дядя.
К счастью, среди бандитов оказывается бывший чемпион страны по поднятию тяжестей в средней весовой категории. Он берется тренировать барона, и после двенадцати попыток барон побеждает его. Он на седьмом небе.
Оттавио — на земле.
Потом происходит эта история с отрезанием уха. Затем отрезание пальца. И Оттавио совершенствует свой план — он убьет барона, а виноваты будут бандиты! Но, как ни пытается, никак не может найти для этого подходящий случай.
Наконец происходит непредвиденное. Вечером барон задерживает Ансельмо за шахматной доской.
— Уже поздно, — говорит мажордом, передвигая королеву. — Пора нести ужин в мансарду.
— Пусть отнесет Оттавио, — рассеянно отвечает барон.
— Он не сумеет это сделать, — возражает Ансельмо. — Он рассыплет соль.
— Я сказал тебе — пошли Оттавио!
— О чем это вы шепчетесь, эй вы там? — вмешивается главарь банды, отрывая взгляд от журнала с комиксами. — Потише, не то ваши шахматы полетят в озеро.