Новогодний подарок
Шрифт:
— Спасибо, позднее, — перебил его главарь. — Сначала вы должны внимательно выслушать меня. Пусть вас не волнует оружие, у нас нет намерений причинить вам зло, если вы примете наши условия.
— Там все в порядке (вернулись те двое, что осматривали виллу, и один из них, человек совершенно невоспитанный, прервал разговор). Только наверху, в мансарде, сидят какие-то странные люди. Говорят, что они служащие барона и что им велено повторять день и ночь его имя. Один из них сидит за столом и без конца говорит: «Ламберто, Ламберто, Ламберто…» Он не замолчал даже при виде пистолета.
— Это, наверное, синьор Бергамини, — пояснил барон, — человек выдержанный и очень добросовестный.
—
— Развлечение, — ответил барон, — каприз миллиардера. Мне приятно сознавать, что мое имя все время у кого-то на устах. Это приносит мне удовлетворение, как бывает, например, когда почешешь там, где чешется. Словом, хобби. У вас есть возражения?
— И быть не может, — заверил главарь, — потому что это не связано с нашими планами.
— Я рад, — заметил барон, подмигивая несчастному Ансельмо, бледному, точно призрак. — Впрочем, я им хорошо плачу. Надеюсь, вы не станете мешать их профессиональной работе?
— Я уже сказал вам — нет, — повторил главарь. — Больше того, это приятно и нам, потому что мы все тоже Ламберто.
— Вот это меня и удивляет! Ни одного, кого бы звали Джузеппе, Реджинальдо или Станислао? Как вам удалось собрать вместе двадцать четыре тезки?
— С помощью объявления в газете, — объяснил главарь. — А теперь — хватит болтать! Перейдем к делу!
— Говорят еще — перейдем к сути, — поправил барон.
— А суть в том, что этот остров захвачен, ваша вилла отрезана от всего мира и от Млечного Пути, и вы, синьор барон, наш пленник. Чтобы обрести свободу, вы должны вручить нам по миллиарду из каждого вашего банка. Всего, следовательно, двадцать четыре миллиарда.
— А также облигации? — спокойно поинтересовался барон. — И гербовые марки?..
Что ответил главарь, никто не слышал, потому что как раз в этот момент вошел племянник барона Оттавио в сопровождении бандита, который встретил его на берегу, когда он вернулся из Орты с полными карманами снотворного.
— Дорогой дядюшка, что здесь происходит?
— Ничего, Оттавио. Вернее, много шума из ничего.
— О, да за такую остроту я почти готов вернуть вам свободу, — заметил главарь.
— По-вашему, я похож на человека, который способен торговаться? — удивился барон Ламберто. И, не ожидая ответа, встал, заявил, что намерен продолжать тренировку с грушей и вышел из комнаты. Двое бандитов последовали за ним с оружием в руках.
— А вы сегодня же вечером, — обратился главарь к мажордому Ансельмо, — возьмете лодку и отправитесь в Орту.
— Но я не умею грести! — взмолился Ансельмо.
— Научитесь по дороге, — успокоил его главарь
Так началась оккупация острова Сан-Джулио.
Когда стемнело, Ансельмо сед в лодку, чтобы выполнить свою миссию. Он был так взволнован, что даже уронил в воду зонтик.
Как раз и это время синьор Джакомино вытягивал из окна своей мансарды удочку и подцепил зонтик. Синьор Ансельмо категорически отказался ехать без него. Одному из бандитов пришлось сбегать за зонтиком наверх.
— Он весь мокрый, — сокрушался Ансельмо, — подождите, пока я высушу его.
Он сходил за феном и высушил зонтик изнутри и снаружи. И только тогда отправился в Орту. Остальное вам уже известно.
7
Теперь спектакль в Орте идет круглосуточно.
Старинный городок переполнен туристами, предпочитающими отдыхать там, где происходит что-нибудь любопытное, а не там, где слишком спокойно. В гостиницах Кузио, Вельбано и Оссолы нет ни одного свободного места. А в лесах и предгорных долинах палаточные городки растут, как грибы. Журналисты, радио- и телерепортеры прибыли сюда со всех пяти континентов, потому что барон Ламберто известен своими банками повсюду — от Южного до Северного полюса. Так что не только итальянцы, но также швейцарцы, немцы, марсельцы, американцы, афро-азиатцы — все хотят во всех подробностях знать все, что касается его. Некоторые хроникеры приютились под портиками на площади, другие устроились на балконах или крышах. Подзорные трубы и телескопы наведены на остров с каждого поворота каждой дороги на западном и восточном склонах прибрежных гор. Мощные телеобъективы постоянно нацелены на остров с колоколен в селеньях Поньо, Сан-Маурицио д’Опальо, Альцо, Пелла, Корконио, Лорталло и Ваччаго. Но, разумеется, не с самого шпиля колоколен, а из окон и смотровых щелей башен.
Другие, наиболее переполненные представителями печати пункты наблюдения:
смотровая площадка в Кварте, где пиво всегда холодное,
церковь Мадонны дель Сассо, стоящая над самым озером,
остерия в Вальстроне, откуда ничего не видно, но где подают отличную поленту с кроликом,
башня Буччоне, построенная в двенадцатом веке, но все еще крепкая,
монастырь на горе Месма, где монахи изобретательно собирают дождевую воду, но угощают гостей вкусным винцом,
церковь Мадонны в Боччоле
и, естественно, самая высокая точка мыса в самой Орте.
Во время грозы здесь по крайней мере можно сразу же укрыться в капеллах, где раскрашенные терракотовые статуи, покрытые пылью и потрескавшиеся от времени, молчаливо повествуют о жизни святого Франциска.
Японские фотографы занимают две самые высокие точки в окрестностях, а именно:
альпийскую вершину Куаджоне (1150 метров над уровнем моря),
хребет Моттароне (1491 метр над уровнем моря).
И, несмотря на это, они недовольны, потому что оттуда, с этих точек, озеро видно только с севера на юг — из Оменьи в Гоццано, и нет такой же высокой точки, откуда была бы видна панорама всего озера с юга на север. Такой вид, правда, открывается с уже упомянутой башни Буччоне, но она занята силами мексиканского телевидения.
Один английский журналист раскинул свою палатку в лесу над Амено и каждое утро любуется оттуда видом горы Монте Роза — освещенная солнцем, она величественно выплывает из облаков, когда все остальные вершины еще покрыты голубоватым туманом и лишь постепенно появляются одна за другой, по очереди располагаясь на своих местах в прекрасном горном пейзаже, пока не заполнят все пространство под небом.