Новые приключения во времена Людовика XIII
Шрифт:
– Правильно говорит Шарль, это - невозможно! Не будем же мы все вместе штурмовать Лувр! Это попахивает государственной изменой, г-да! Или вы все- таки настаиваете на штурме? Да? Тогда мне нужно захватить еще один пистолет!
– Я уже ходил к г-ну де Тревилю, - сообщил де Силлек, проверяя наличие оружия.
– Он любезно написал какое-то донесение личному секретарю короля Людовика. С этим донесением я и пройду во дворец. Друзья мои, г-жу дю Трамбле нельзя оставлять там одну, неизвестно, что они с ней сделают. Только б я успел, господи всемогущий!
– Черт возьми!
– пробормотал Шарль.
–
– Так мы штурмуем Лувр или нет?
– уточнил практичный де Порто.
– Решайте же скорее!
– Я прошу вас приготовиться, г-да, если мы с г-жой дю Трамбле не появимся до вечера! Ждите нас на Новом мосту!
– распорядился де Силлек, надвигая шляпу ниже на лоб. Не слушая дальнейших возражений, он вскочил в седло и помчался к королевскому дворцу.
Де Силлек, конечно, и сам понимал, что никоим образом не сможет попасть на половину французской королевы, но Изабелла рассказывала ему о небольшой галерее, идущей параллельно Парадным залам дворца, по которой можно было пройти в Королевскую библиотеку. Обычно в галерее никого не было, и только г-жу дю Трамбле можно было встретить там - Изабелла смеялась, что только ее одну и посылают за книгами, ибо никто, кроме ее и старых библиотекарей, больше не знает, где они хранятся.
Сегодня в Лувре был пышный и многолюдный прием послов из Восточных стран и королева Анна вместе со своими фрейлинами находилась в Парадном зале. Отдавая малозначащее донесение секретарю короля Людовика, де Силлек украдкой заглянул в зал, полный нарядных гостей, впрочем, не очень-то надеясь увидеть там Изабеллу. И верно, даже одного взгляда было достаточно, чтоб убедиться, что графини среди всего этого пестрого цветника нет. Де Силлек немного постоял у окна, будто ожидая кого-то, и, улучив момент, когда секретарь был отвлечен пожилой и капризной герцогиней Суассонской, незаметно открыл спрятанную в нише за портьерами низкую дверцу, и быстрым шагом свернул на галерею, о которой рассказывала ему Изабелла.
Коридор и впрямь была пуст и тих, будто мраморные бюсты античных правителей на высоких колоннах серого мрамора и старые выцветшие гобелены, слишком потертые, чтоб украшать парадные залы и потому отправленные сюда в бессрочную ссылку, вобрали в себя весь возможный шум, оставив здесь только прохладную тишину и некоторые признаки запустения. Только на шестиугольных невысоких столах - подставках, где красовалась любимая коллекция Его Величества - разноцветные причудливые раковины всех морей и океанов, - царила чистота. В солнечных лучах, косо падающих на каменный пол, весело плясали пылинки.
Де Силлек быстро прошел по галерее и спустился вниз по железной винтовой лестнице. Расчет его оправдался! Изабелла была там. Она сидела на широком подоконнике перед огромными дубовыми дверьми, ведущими в библиотеку, глядя сквозь широкое распахнутое окно на розы, храбро цветущие в закрытом со всех сторон глухими стенами маленьком садике Лувра. Весь напряженный вид графини выдавал крайнее упрямство. Похоже, она слышала шаги по граниту у себя над головой и надменно приготовилась встретить….Кого?
– Г-жа дю Трамбле!
– воскликнул де Силлек. Голос его отчего- то прозвучал хрипло. Изабелла обернулась и вся вспыхнула, у нее вдруг
Де Силлек смотрел на любимую так, словно не мог насмотреться! Только она одна дарила ему краски мира, без нее - он знал это!- он не смог бы теперь существовать и минуты. Рядом с Изабеллой граф де Силлек был счастлив, радостен, весел. Он любил ее! Но как она была бледна, испугана, насторожена! Де Силлек бросился к ней, едва- едва касаясь, обнял ее за плечи, с трудом сдерживая стон счастья. Изабелла в ответ прижалась к графу и затихла, всхлипывая, совершенно обессиленная всеми бедами, свалившимися на нее.
Что он мог сказать де Силлек единственной женщине, что понимала его, даже когда он молчал!? Простите меня! Моя жизнь - для вас! Я понял, как хрупко наше счастье, как много людей захотят разрушить его, как много обстоятельств могут непреодолимой стеной встать между нами - наветы, советы, ревность, политика, непонимание! Простите меня, что не сразу я осознал хрупкость того факта, что вы - единственная для меня! Отныне, клянусь всем святым, я каменной стеной встану между вами и любым несчастьем! Я никогда более не дам им задеть вас, любимая, ангел мой, моя судьба!
Она тоже молчала, вся окутанная блаженством мину¬ты, как золотым плащом. Мне было страшно, г-н Арман! Я очень боялась, что вы никогда не посмотрите на меня светло, тепло, с доверием, как было раньше! Я не могу без вас, я хочу быть рядом с вами всю жизнь! Я люблю вас, г-н Арман. Слишком люблю, чтоб не простить вас, дорогой, желанный, любимый мой!
Де Силлек прижимал ее с каждым мгновеньем все сильнее, словно хотел убедиться, что она здесь с ним, живая, невредимая, здоровая! Изабелла с восторгом слушала, как лихорадочно бьется его преданное сердце, все громче и громче.
– Не плачь!
– прошептал он вдруг, задыхаясь и прижимая ее голову тяжелой рукой к своей крепкой груди.
– О, святые, только не плачь! Я больше никогда никому не позволю разлучить нас с тобой! И прости меня! Прости, что я легче верю в плохое, чем в хорошее, просто я еще не привык верить! Но я привыкну, обещаю тебе!
Наверху послышались шаги. Изабелла испуганно подняла глаза, и бледное лицо ее странно застыло.
– Это за мной!
– прошептала она так устало, словно у нее не было уже сил сопротивляться. У де Силлек больно сжалось сердце, когда он заметил темные круги переутомления у любимой под глазами.
– Г-жа де Шательро меня ищет!
– Библиотека за этими дверьми?
– Да, но при чем тут…
– Идите за мной, и быстро!
– распорядился де Силлек.
Он увлек Изабеллу в огромную залу, в которой царил приятный полумрак из-за закрытых ставнями окон и обилия высоких дубовых шкафов, отшлифованных до блеска тысячами людских прикосновений. Если б было у них время, оба они, как ценители, полюбовались изумительной люстрой, целиком выточенной из красивой древесины клена, изысканной, филигранной игрушкой, похожей на китайскую шкатулку, спускающуюся на длинном красном шнуре с высокого потолка, покрытого тонкой резьбой в виде ромбов и квадратов; белым мраморным камином; картинами на античные темы в узких простенках между шкапами и серебряными канделябрами на высоких поставцах!